Три года счастья (СИ)

Кетрин ведь остановилась и думает сейчас только о том, сколько бы лет им удавалось бы скрываться от гнева Клауса. Им бы все равно не удавалось бы вечно скрываться от гнева Никлауса Майклсона. Его гнев рано или поздно настиг их. Гнев бы разрушил все. Гнев и ложь всегда все рушат.

Строительство фонтана заняло целых 30 лет: с 1732 по 1762 года. За это время на фоне барочного палаццо итальянского вельможи возникла сценка из жизни повелителя глубин. Воплощенный океан, мощный и строгий, вырывается из-под водной пелены на колеснице, запряженной морскими конями и тритонами.

Кетрин Пирс ведь помнит, как строился этот фонтан, она приходила сюда, наблюдала за рабочими, сидела в одиночестве, словно ждала кого-то.

Она была бесконечно одинокой и ненавидела это.

Сейчас она не одинока, стоит у этого отреставрированного фонтана, целует его в губы, что те даже не замечают, как кто-то из толпы туристов фотографирует их. Фотографирует гармоничную и счастливую пару.

Еще вчера она и не могла подумать, что сегодня она будет счастлива.

Сегодня одна счастлива, а брошенная ею монета ушла на дно.

— Нужно бросать три монеты, Катерина, - шепчет ей на ухо Майклсон. — Такова традиция.

— Ты же знаешь, что я все посылаю к черту, - ухмыляется Пирс оборачиваясь к нему и касаясь своей рукой его холодной кожи лица. — Одну монету бросают на счастье, но счастлива я просто не могу быть. Вторую в надежде встретить свою любовь, но я уже ее встретила и тот мужчина знает это, и сейчас он рядом со мной. Ах, третья, конечно же, чтобы вновь побывать в Италии и Риме. Так, что бросила монету, чтобы мы вновь вернулись сюда.Кстати, наиболее распространено мнение, что у площади Треви сходятся три крупных улицы Рима. Специалисты по латыни утверждают, что итальянское «trevi» на самом деле произошло от искажения латинского «trivium», то есть – «трехпутье». Я в это не верю, Элайджа. Мне кажется, что Треви просто красивое название, а ты знаешь какие-нибудь легенды?

— Я знаю много легенд, моя Катерина, одна из них гласит, что юная дева по имени Тривия сумела подсказать строителям античного акведука место, где пролегает ключ с питьевой водой. Идем со мной и я поведаю тебе еще одну легенду.

— Мне уже интересно.

Если бы у Кетрин Пирс спросили, что она умеет лучше всего делать, кроме того, чтобы убегать от своего злейшего врага – Никлауса Майклсона, то она бы ответил “врать”. Лгать во имя выживания. Врать даже самой себе, запутаться в собственной паутине лжи, не справиться , никогда не выбраться из этой паутины лжи сплетенной ею же, потому что врать себе и окружающим о своих чувствах для Кетрин Пирс стало нормальным, что она и позабыла, о том, как это говорить правду. Бежать от того, кем она являлась и что испытывала было самым простым. Проще солгать, предать и убежать нежели открыться, сказать правду и пережить вместе темные времена с тем, кто любит ее. Пережить и быть вместе до конца.

Кетрин Пирс ведь не представляет, каково это говорить правду или ставить точку в конце предложение.

Вся ее жизнь была в запятых с красиво завернутым хвостиком.

Элайджа Майклсон привык решать всё сам, сразу, без промедлений и идти дальше. Для него не было “завтра”, только “сегодня”. Сегодня, потому что он завтра он может гнить в гробу с клинком в груди и не увидеть этот огонь в ее глазах. Если любить кого - то, то дико, страстно, как и поступала Кетрин. Если любить кого – то нежно, открыть свою душу, как поступал Элайджа.

Спрятаться негде от разрывающих душу когтей, когда пробравшись сквозь толпу туристов он подводит ее к мраморной плите возраст которой две тысячи лет.

Элайджа Майклсон знал, что невозможно скрыться от правды.

Уста Истины - мраморная плита с открытым ртом они разместились на площади с одноименным названием Piazza della Bocca della Verita слева под портиком у церкви Санта-Мария-ин-Космедин.

Элайджа Майклсон привык ставить жирные точки, вдавливая ручку в исписанный лист.

Поставить точку, даже если ее слова причинят ему боль.

Элайджа знал, что такое любовь. Знал, но не верил. Кетрин Пирс не верила в любовь, хотя ради такого внеземного чувства можно и пострадать.

Кетрин не верила в то, что её жизнь уже давно прописано и предрешен финал.

Зачем знать?

Она всегда думала, что именно человек решает свою судьбу и это его права. Права распоряжаться своей судьбой, права злиться, лгать, любить или скрывать свои чувства. Кто бы подумал, что однажды она сама придет к нему, хватаясь за Элайджу Майклсона в надежде, что тот не отпустит. Они остались одни, ведь Элайджа вежливо объяснил, а точнее внушил экскурсоводу, что лучшее ему увести туристов, которые могут стать желанным десертом.

Ему нужно знать, что все это правда, что ее слова правдивы, и она искренна в своих чувствах к нему.

Они спасали друг друга, не давая ослабнуть. Питали надежды на будущее, строили планы, желали быть счастливыми и любить друг друга, не лгать.