Три года за полярным кругом

Но вот наш камень; можно подкрепиться холодными консервами и консервированным молоком; можно немного согреться спиртом, которого, однако, слишком мало… Мы промокли насквозь; холодные, почти окоченевшие забираемся мы под брезент, стараясь друг друга согреть.

Начинается тяжелая вторая ночь. Ветер временами грозит сорвать нашу палатку, дождь заливает, под нами текут струйки воды. В темноте ослабевшие путники начинают стучать зубами, и ничем нельзя остановить судорожные движения усталого организма. Все вокруг мокро и сыро, погибли и наши фотографические пластинки, с трудом сохраняем сухим коробок спичек.

К рассвету ветер слабеет, дождь сменяется густыми клубами быстро мчащегося тумана, но мы не в состоянии дальше идти. Измученные прошлыми днями мы наскоро собираем и укладываем наш сбор, нагружаем на сильного спутника пудовый астрофиллит и решаем бежать — да, постыдно бежать с неприветливой вершины, даже не посетив вторично богатейшего месторождения, открытого на ней.

Молчаливо, с тяжелою, промокшею ношею и одеждою идем мы в поисках места нашего подъема, без большого труда карабкаемся мы вниз по мокрым скалам. Вот и конец тяжелого пути, — дальше пологие зеленые склоны. А между тем порывы ветра раздувают тучи, кое-где проглядывают лучи солнца, и только вершина Кукисвумчорра клубится черными тучами.

У последних скал нам неожиданно улыбнулось счастье; в каменистой осыпи и в самих скалах мы заметили большие красные кристаллы — это был редчайший минерал, с редким металлом — цирконием, эвдиалит; вот его сопровождают еще небывалые нигде кристаллы сверкающего лампрофиллита, вот, наконец, еще совершенно неизвестные на севере жилы зеленого апатита. Какое богатство! Какое прекрасное открытие! Ведь отсюда все Музеи земли можно снабдить великолепными штуфами редчайших камней.

Но мы слишком устали, собирать и работать на жиле мы не можем, мы заметили только по барометру, что лежит она на высоте 580 метров над уровнем озера Имандры; мы вернемся сюда к этой «жиле 580», как мы ее сокращенно назвали.

Солнце все чаще и чаще обливает нас своими лучами; вот вдали приветливое озеро Вудъявр; вот наш лесок на его берегу и вдали белая палатка.

Почти без сил опускаемся мы на землю около нее и заботливо снимают с нас мокрые мешки и тулупы наши друзья, быстро разжигая костер и готовя нам чай…

Так закончилась наша первая большая попытка: Кукисвумчорр неохотно открыл нам часть своих тайн; много раз подымались мы на другие отроги этого плато и каждый раз неприветливо встречал он нас густыми тучами или дождем.

Но зато на более приветливых склонах мы хорошо изучили его богатства и много десятков пудов вынесли мы на своих плечах с этого великана, центрального массива Хибинских гор.

НА БЕРЕГУ ОЗЕРА КУНЪЯВРА

В прекрасные солнечные дни начала августа началась наша жизнь на озере Кунъявре — в этом дивном месте, а, когда последними мы уходили в середине сентября, вокруг палатки лежал нестаивающий снег. Отсюда мы в строгой последовательности стали изучать северные массивы, и отряд за отрядом карабкался по склонам цирков и хребтов, выискивая новые минералогические богатства.

И пока стояли хорошие дни, мы решили попробовать подняться на Лявочорр, самое высокое горное плато Хибинского массива.

Я не буду описывать все подробности этого подъема; мы оказались в центре горной страны совершенно незнакомых нам контуров, и старые карты вводили нас только в заблуждение.

После десятичасового весьма утомительного подъема мы оказались на высоком и довольно остром гребне, тянущемся меридионально. Этот гребень круто обрывается к востоку, изредка выделяя отдельные обрывистые контрфорсы, отделяющие глубокие цирки. К западу он более полого, хотя тоже с большой крутизной, спускается к дикой реке, названной нами Северной, так как казалось, что она, прерывая северные хребты, течет к северу, как это думал и Рамзай.

К югу длинный хребет Лявочорра переходит в довольно большое плато, тянущееся к востоку на протяжении 2 километров; оно обрывается к югу глубочайшими цирками с озерами, с плавающими льдинами, а далее на восток, через систему отдельных понижений, постепенно переходит в более низкие высоты Суолуайва.

Плато Лявочорра доминирует над всей северной половиной Хибин: его высота, как показали наши барометрические наблюдения, достигает 1120 метров над Имандрой, и неудивительно, что лопари считают этот массив высочайшею точкою Хибин, постоянно наблюдая, как северо-восточные тучи задерживаются на его вершинах, осыпая их иногда даже летом пеленою белого снега.