Три года за полярным кругом

Это было замечательное время в истории нашей земли. Глубокие разломы всюду ломали и обрывали края старых щитов и всюду, как в Гренландии, так и в Норвегии, по этим разломам поднимались неведомые новые магмы, насыщенные редкими металлами — цирконием и титаном, носители новых редчайших минеральных тел. Подземные взрывы образовывали глубокие воронки, заполнявшиеся расплавленной массой, и от Хибин на севере до Шотландии на западе долго волновалась молодая Каледонская система.

И когда уже успокоились на севере эти процессы, только тогда началось вздымание мощной Уральской цепи, того большого зажатого участка земной коры между Сибирским щитом и Русской платформой и северной оконечностью Феноскандии. Мощный размыв, между тем, продолжал на севере свое огромное дело, он сносил осадки палеозойских морей, унося материал растворенных и взмученных частиц в разнообразные морские бассейны, так прихотливо и много раз покрывавшие поверхность русской равнины. Постепенно обнажались корни древних цепей, нацело смывались осадки палеозойских морей, уничтожался покров, сковывавший глубокие массы Хибинских сиенитов, а разломы сызнова обламывали края щита, вплоть до самых последних третичных движений, выявляя контуры этого устойчивого участка земной коры.

Новые картины принес ледниковый покров, довершивший начатое дело разрушения старых цепей; под его мощною массою истирались и выламывались более мягкие горные породы, на мощной спине уносились обломки и камни, а мельчайшая пыль ледниковых вод далеко на юге откладывала свои глинистые частицы. Где-то там, где сходились границы Финляндии, Норвегии и России, был главный очаг этого оледенения: вплоть до Киева и Воронежа тянулась на юг снежная и ледяная пелена, то отходя на север, то снова надвигаясь на южные степи.

Потом, когда сошла большая ледяная масса, отдельные горные системы сделались своими центрами местных оледенений, по их долинам потекли ледяные реки глетчеров, а их вершины закруглились вечными снегами.

Здесь, уже на пороге человеческой истории, приблизительно за двадцать пять тысяч лет до нашего момента, согласно исчислениям Скандинавских ученых, началась новая жизнь отступавшего ледника. Медленно колыхались воды Ледовитого океана и Балтийского моря, то расширяясь в Анцилловое и Литориновое море, то снова суживая свой покров.

Кольцом озер, заливов и морей замкнулся на юге Феноскандинавский щит, а высокие берега Финского залива, тот красивый глинт, на высотах которого расположены Пулково и Царское Село, определили собою северную границу другого мира — мира русской платформы. За пять тысяч лет до нашего времени появился здесь первый человек, из кремня и кости сделавший себе первый молоток и первый топор…

Только сейчас на наших глазах начинается новая эра в истории Феноскандии: пришел homo sapiens с промышленной) и заводскою деятельностью, со своими железными дорогами, с варварским уничтожением лесов и роковыми попытками подчинить себе силы природы, быстротекущие реки и жилы дорогих металлов.

К грандиозной картине прошлого с кипящими очагами расплавленных масс, с безбрежными ледяными полями, присоединяется маленький, затерянный в природе человек, вооруженный культурными силами и техническою волею, — и к великим геологическим факторам прошлого присоединяется новый геологический деятель будущего — человеческий гений.

И вот на фоне этой грандиозной картины вырисовывается прошлое наших гор; но в общей картине прошлого Феноскандии  и с т о р и я  н а ш и х  д в у х  м а с с и в о в  рисуется лишь как небольшой, но интересный эпизод.

Уже когда на заре органической жизни обламывались края Феноскандинавского щита, уже тогда по оси современного Скандинавского полуострова стали намечаться прорывы из глубин расплавленных масс. Они врывались в виде глубинных извержений в вышележащие слои, в виде вулканических жерл устремлялись к поверхности, растворяли известняки и застывали в виде щелочных жил или массивов. Но только когда мощные складки Каледонской горной системы стали вздымать хребты Шотландии и Норвегии, когда на востоке взволновалось море у Тимана, только тогда, в конце девонского времени, мы видим новый и сильный пароксизм этих скрытых в глубинах вулканических сил; в смятые и изогнутые слои кристаллических сланцев и древних осадков из глубин поднялись расплавленные массы; тяжелый покров осадков сдерживал сверху их напор, но, тем не менее, выгибался горб расплавленной породы, съедая и растворяя стенки, медленно отстаиваясь и застывая. Новые потоки расплавленных масс приходили из глубины, по глубоким трещинам опускались одни участки, вокруг оставалось кольцо уже застывшей магмы, тогда как вся внутренняя часть оседала, обламываясь по краям и открывая снизу пути летучим соединениям.

Так возникали черты современной орографии массивов — глубокий провал Умпъявра, разделяющий Хибинские и Ловозерские Тундры, так возникли подковообразные хребты Умптека и Луяврурта, низовья Тульи и Сейтъявра и замыкающее их котловину оборванное кольцо.