Три горы над Славутичем

С высоты далеко видно. И куда ни глянь — всюду леса, леса, леса до туманного окоема и далее за ним, отсюда невидимые. Необъятная земля древлянская. И не счесть самих древлян на той лесной земле. Давным-давно собрались все здешние и пришлые племена, говорящие единой речью, стали вместе жить, валить лес и добывать мед, ловить зверя и рыбу, вместе набегать на соседей-полян и вместе обороняться за Долгими Валами от Полянских и любых прочих набегов. И все они, звавшиеся прежде различно, прозвали себя древлянами. Как прозвали себя, скажем, полянами тоже собравшиеся когда-то вместе полуденные соседние племена или дреговичами — полуночные ближайшие соседи. Есть вокруг и другие антские племена, помельче, которые до сей поры никак не решатся, к кому примкнуть, все надеются остаться сами по себе. А зря ведь! Разве удержится малое племя в здешних краях среди великих соседей? Ну, не примкнут ни к древлянам, ни к полянам, — рано или поздно придется либо тем, либо другим дань платить.

А сейчас — то ли древляне полянам станут платить дань или же поляне древлянам. Кто кого одолеет? Не миновать сечи великой!

Только надо ли непременно быть той сече? Горислав перестал ходить, подозвал бояр своих — Житовия, Млада и Стрелюка, начали совещаться.

Млад предлагал идти челнами по Ужу и Припяти навстречу челнам Полянским, а вдоль берегов направить через леса поболее метких стрелков. И побить полян, не дав им даже из челнов высадиться. Кметов у древлян хватит, одолеют.

— И у полян, кметов не так мало, — заметил Стрелюк. — Лучше здесь на Корсте дружину собрать, воев и ратников вдоль Долгих Валов посадить да новые валы побыстрее насыпать, частоколов поболее наставить и отбиться. Корста на Уже никому не взять!

— И Полянских Гор не возьмешь, — вздохнул Житдвий.

— Ой ли? — Черные княжьи глаза кольнули боярина, будто два копья. — Давно ли наши гуляли на Полянских Горах? А ты…

Житовий не смутился, не устрашился колючих глаз своего князя, возразил:

— Наши гуляли там, когда Кия с дружиной не было. А что после сталось, то тебе ведомо…

— Ведомо, ведомо! — вскипел Горислав, опять начав ходить туда-сюда. Так стиснул свои крепкие челюсти, что черная бородка — торчком…

И кажется, придумал.

Нет, сеча в чистом поле никак не годится: поляне и россичи конными дружинами сильны. А в лесу на конях не развернешься. В лесу, за извилистыми линиями Долгих Валов, древляне — хозяева. И если станут их оттуда в поле выманивать — не поддаваться, оставаться в своей земле, где каждый камень и каждый пень — подмога.

Кий тоже должен разуметь, что в лесу да на валах его кони далеко не ускачут. Потому и пошел челнами. Как в осеннее полюдье. А вверх против течения ходить нелегко. Стало быть, измотается Киева дружина, идучи вверх по Припяти да по Ужу. И древляне помогут ей еще пуще измотаться — меткими стрелами из-за прибрежных деревьев. Пускай займется этим Млад, взяв для такого дела достаточно стрелков.

Стрелюку здесь, на Корсте, оставаться с несколькими сотнями, отобьются в случае чего.

Сам же Горислав совместно с Житовием поведет всех прочих к Ирпе-ню, перейдет его и привычным путем нагрянет на Полянские Горы — как раз когда Кий со своими дружинами в лесах увязнет. Верно ведь напомнил Житовий: гуляли древляне на Горах Полянских, когда Кия с дружиной там не было. Стало быть, теперь ни дня не терять!

На том и порешили. Разослали гонцов по всей земле во все стороны — собирать кметов древлянских. Житовию поручено было снарядить особых мужей — выведать в три дня, что на Горах Полянских делается, кого там Кий за себя оставил, много ли сторожи и где стоит.

Пригнали множество смердов, наймитов и рабов — насыпать новые валы и ставить на них частоколы. Смотрел за теми работами боярин Стрелюк.

Млад тем временем собирал метких стрелков — вести потайными тропами вдоль берегов Ужа и Припяти, встречать челны Полянские.

Через три дня Горислав изготовил дружину — идти к Ирпеню. Но тут явился к своему князю встревоженный Житовий.

— Что там стряслось? — спросил нетерпеливо Горислав.

— Недобрая весть, княже, — ответил сумрачно боярин. — Перехитрил нас проклятущий Кий! Остался на Горах с дружиною и братьями. А к нам идут по воде в челнах вои да ратники с боярином Воиславом. К ним примкнули северяне с Десны, а по берегам идут верхоконно россичи, чешут лес, как бороду гребнем. Как будем, княже?

Теперь Горислав и сам не знал, как быть. А ведь так складно все придумал! Чтоб этому Кию волчьей ягоды отведать!

— Не тужи, княже, — промолвил Житовий. — Как бы там ни было, а Корста на Уже никому не взять!..

7 КЛЯТВА УСАНА, СЫНА ЖИВУНА

Тесно и шумно в наибольшей палате княжьего терема, отстроенного заново на месте прежнего, спаленного во хмелю. Теперь — иной пир.

Горели, чадя, масляные светильники, немного свету пробивалось снаружи через тесные окна, затянутые мутно-прозрачной пеленой из бараньих кишок, — в этом смешанном полусвете блестело железо на замерших у дверей да по углам гриднях.