Три господина ночи

– Ваша жена рассказала мне, что у вас большие способности к рисованию. Если хотите, вы могли бы работать на меня и копировать кое-какие рисунки, которые мне отказываются продать.

Бывший лиссабонский алхимик только вздохнул. Снова браться за карандаши, когда он мечтал о том, чтобы делать золото и видеть, как под его пальцами рождаются алмазы! Но надо было на что-то жить.

– Вы очень добры, сударь… Я постараюсь исполнить ваше желание!

Дом в Кентербери показался Лоренце раем, куда она перенеслась из ада. Там царила атмосфера хорошего вкуса, роскоши, респектабельности, в которой она позабыла мрачные дни, гипнотические сеансы и всю оккультную дребедень, которой любил окружать себя ее муж. Жозеф рисовал и, казалось, начисто позабыл свои прежние, опасные честолюбивые намерения. Она чувствовала себя почти счастливой.

К несчастью, в своей тюрьме на Флит-стрит Жозеф познакомился еще с одним итальянцем, который называл себя маркизом де Навона, но на деле был не кем иным, как отъявленным плутом. И как-то в один злополучный вечер этот человек, знавший назубок все знаменитые коллекции по всей Англии, пришел в кентерберийскую таверну, где Жозеф назначил ему встречу.

Когда Бальзамо вернулся домой, щеки у него горели, глаза сверкали.

– Знаешь ли ты, – начал он, – что наша счастливая звезда привела нас к подлинному источнику богатства? – обратился он к жене.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что этот старик, сэр Ричард, коллекционирует не только рисунки и картины… но еще и драгоценные камни!

– Что?

Кровь постепенно начала отливать от прекрасного лица Лоренцы. К ней возвращался страх, тот давний, всепоглощающий страх, который она, как ей казалось, навсегда оставила в трактире на Кент-стрит. Но она не посмела ни о чем его спрашивать. Впрочем, Жозеф и не стал бы ее слушать, он уже продолжал говорить, с пылающими глазами, захваченный своей страстью.

– У него есть рубины… великолепные рубины! Сказочные камни, каких нет и у самого короля!

Лоренца вскрикнула и упала перед мужем на колени.

– Нет, Жозеф! Нет! Ты не можешь так поступить. Я умоляю тебя – оставь эти мысли.

– Да почему же? Подумай сама: с этими рубинами мы могли бы двинуться дальше, добраться до Парижа, где ловкий человек никогда не будет голодать.

– А ты подумай о том, что сэр Ричард избавил нас от нищеты и, может быть, спас от смерти! И в благодарность за это ты собираешься его обокрасть! Ты посмеешь это сделать?

– Я уже сказал тебе, что хочу добиться успеха. Меня ждет мое дело, мое Великое Творение. Мне нужна лаборатория, нужны металлы, реторты, горелки! Что значит уважение одного человека рядом с теми чудесами, которые мне предстоит совершить?!

Он не смотрел на Лоренцу. Его широко распахнутые глаза, казалось, прозревали будущее, видели торжество золота и драгоценных камней. Лоренца поняла, что ее муж совершенно утратил способность здраво рассуждать.

– Если ты это сделаешь, – прошептала она, – я оставлю тебя! Я от тебя убегу.

– Не болтай глупостей! Что бы ты делала без меня?

Но на следующее утро, когда солнце взошло над полями и над домом сэра Ричарда Диэлса, оказалось, что Лоренца Бальзамо исчезла…

3. Властелин тайн

Матрос убрал парус, и маленькое суденышко замерло у причала. Бальзамо поспешно сунул в руку моряку немного денег и спрыгнул на берег. Пронзительный декабрьский ветер трепал его просторный черный плащ. Холод пощипывал кожу. И все же путешественник утер пот со лба. Переход от Дувра оказался тяжелым. Сотню раз Бальзамо уже думал, что пришел его последний час. Конечно, когда-то ему пришлось немало поплавать по морю, но по Средиземному, а это лазурнейшее из морей ничем не походило на серый и злобный Ла-Манш, где под низким небом набухали огромные волны и за предательскими туманами скрывались страшные рифы.

Земля Кале показалась ему упоительно твердой и надежной. От самого Кентербери и до французского берега он не переставал идти по следу сбежавшей жены. В Дувр он прибыл как раз вовремя для того, чтобы увидеть удаляющуюся корму судна, совершавшего регулярные рейсы через пролив, и услышать, что «синьора Лоренца Феличиани была на борту». Тогда он зафрахтовал корабль и пустился в погоню за женой, истратив на это немалую часть своих сбережений. Раз она выбрала Францию, значит, решила ехать в Париж. В Париж, откуда отправлялись почтовые кареты, которые могли отвезти ее в Италию. Но пока что надо было собирать сведения.

Его внимание привлек красноватый свет в окнах кабака, он заметил вывеску, с противным скрежетом качавшуюся под ветром. Здесь он может рассчитывать, что не только получит столь необходимую ему информацию, но наверняка найдет по крайней мере миску горячего супа и кувшин вина, чтобы подкрепиться. Сгибаясь под порывами ветра, он направился к кабаку.