Три господина ночи

– Хм! – произнес Калиостро, поежившись. – Похоже, у Истинных Друзей рука тяжелая! Наверное, это был предатель?

– Или противник. Они нас сильно недолюбливают. Возможно, утопленник – один из наших.

– Мы узнаем это на ближайшем собрании. Но ситуация, похоже, накаляется, и…

В эту минуту вошла Лоренца, и незаконченная фраза повисла в воздухе. Калиостро тотчас предложил сыграть партию в триктрак или в бульот: все равно слишком жарко для того, чтобы работать.

Трое мужчин уже усаживались за стол, когда в комнату ворвался молодой, изысканно одетый человек.

– Я только что с почтовой станции! – закричал он, едва переведя дыхание. – Новости из Франции, и очень важные новости: народ взял штурмом Бастилию. Коменданту отрубили голову, а крепость разрушили. И это еще не все. Депутаты третьего сословия заставили Генеральные Штаты преобразоваться в Учредительное собрание. Абсолютная монархия рухнула!

Он почти совсем потерял голос и едва дышал. С трудом прохрипев последние слова, молодой человек – а это был еще один член ложи, маркиз Вивальди, – рухнул в кресло и щедро налил себе вина. Остальные бесновались вокруг, словно внезапно все разом утратили рассудок. Они смеялись, кричали, хлопали в ладоши.

– Сегодня же ночью надо созвать братьев, – сказал Калиостро. – Если мы сумеем использовать этот ветер свободы, он может долететь и до нас.

Но внезапно послышался бесстрастный, ледяной голос Лоренцы:

– Чуть потише, господа, или хотя бы позвольте мне закрыть окно. На углу площади стоит какая-то черная фигура, которая, по-моему, интересуется нашим домом.

После этих слов, словно по волшебству, мгновенно наступило молчание.

Поздно ночью Калиостро вернулся домой, но вместо того, чтобы идти к себе в спальню, соседнюю со спальней Лоренцы, он спустился в подвал, где у него была оборудована небольшая лаборатория. Там он составлял пасты, мази, бальзамы и электуарии,[13] которыми он торговал, и это позволяло ему кое-как перебиваться. Однако сейчас он пришел не для того, чтобы работать, ему надо было подумать в тишине и покое после такого бурного вечера.

Он был настолько поглощен своими мыслями, что и не услышал, как Лоренца спустилась к нему, и заметил ее, похожую в своем белом ночном одеянии на привидение, только тогда, когда она очутилась прямо перед ним. Он улыбнулся жене:

– Так ты не спала?

– Нет. Я услышала, как скрипнула дверь. Почему ты не спишь?

– Я бы все равно не смог уснуть после сегодняшних новостей, я был слишком потрясен. Ты только вспомни: когда мы уезжали из Парижа, я обратился к французскому народу с письмом и в этом письме обещал, что проклятая Бастилия, в которой мы были заперты, будет снесена до основания, а на ее месте будет площадь. Как видишь, я не ошибся!

– Да, в самом деле, – задумчиво произнесла Лоренца. – Очень часто случалось, что ты предсказывал какие-нибудь события и твои предсказания сбывались. Но не может ли твое ясновидение помочь тебе заглянуть в наше собственное будущее? Неужели ты не видишь пропасти, к которой мы стремительно приближаемся?

– Я тебе сто раз говорил: для того чтобы заглянуть в будущее, я нуждаюсь в помощи девственницы, безупречно чистой юной девушки. Но где ее здесь найдешь, в этом трусливом и ханжеском городе?

– Замолчи! – резко оборвала его Лоренца. – Не смей оскорблять город, который чтит божественный закон. Богу надоели твои магические упражнения, и он отнимает у тебя способность им предаваться! Поостерегись, как бы дело не зашло еще дальше!

– Насчет этого нам с тобой никогда не удавалось столковаться, здесь мы никогда не понимали друг друга, – вздохнул Калиостро. – Вероятно, мы так и умрем, не дождавшись этого. Но сейчас, клянусь тебе, я забочусь лишь о нашей безопасности. Вскоре нам опасно будет здесь оставаться, а Мальта не торопится предлагать нам убежище. Правда, сегодня вечером мне пришла в голову мысль получше.

– И что же это за мысль?

– Вернуться во Францию. Теперь король мне не страшен. В начинающихся сейчас общественных потрясениях меня может ждать великая политическая роль. Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что спасение именно в этом!

– Нет! – закричала Лоренца, внезапно охваченная непреодолимым ужасом. – Нет. Я больше не хочу возвращаться во Францию. Я хочу остаться здесь или уехать на Мальту. Франция погрязла в пучине безбожия, а я хочу спасти свою душу, понимаешь, и не желаю больше следовать за тобой по пути, ведущему к вечной погибели.

– Да ты подумай немного, несчастная, и ты поймешь, что если мы останемся здесь, то покой, которого ты так жаждешь, мы сможем найти только в самом дальнем карцере замка Святого ангела! Если только не окажемся на дне Тибра с камнем на шее. Ты не можешь этого хотеть, или же ты больше меня не любишь.

Лоренца лишь на мгновение поколебалась перед тем, как сказать жестокую правду.

– Нет. Я тебя больше не люблю! Хуже того, ты мне противен. Теперь я забочусь лишь о спасении собственной души!