Три грани круга (СИ)

Я на автопилоте зашла в полисмендерский участок. Все казенные здания обладают какой-то своей, присущей только им, аурой. Она тяжелая и состоит из множества оттенков, основными из которых являются боль, страдание, ожидание, разочарование. Радости в казенных домах практически нет, а если и есть, то она выстрадана, а потому совершенно по иному ощущается.

— Вам чего, гражданочка? — за конторкой сидела амебоподобная лина. И как ее только взяли на работу? Уж я бы точно поостереглась сажать ее на самое видное место. Это же практически визитная карточка учреждения, и вдруг такое.

— Хочу узнать как обстоят дела у моего партнера.

Приветствовать лину фразой "долгой жизни и продолжения рода" у меня как-то язык не поворачивался.

— Не положено.

— Что не положено? Я не могу поинтересоваться? — у меня поднялись газа от удивления.

— Ничего не положено.

— Стоп, — меня начало выводить из себя пренебрежение к собственной персоне. — Мне кажется вы забываете о своих обязанностях и пренебрегаете моими правами. А я имею полное право поинтересоваться судьбой своего партнера, за которого в некотором роде в ответе.

Илина несколько поумерила свое нежелание со мной общаться.

— Как его зовут?

— Гевор Локаски, идентификационный номер двадцать семь семьдесят четыре тридцать два восемьдесят семь.

— Сейчас посмотрю, — женщина что-то набрала на консоли. — Он занят.

— Это еще чем, позвольте узнать?

— С ним работают в подвале. Ваш партнер оказался очень несговорчивым парнем. Никак не желал идти на контакт.

— Это как еще работают? Что-то я не поняла, — у меня все внутри заледенело.

— Уму разуму учат. Видимо обыкновенные меры не дали своего результата, вот девочки и взялись по серьезному. Наверное, уже и до дыбы дошли. Это когда вытягивают. Не слышали о таком? Очень хорошее средство. Действенное. После него все становятся сговорчивыми.

У меня внутри все просто сковало льдом. Неужели Азарий прав? Может я ошиблась и не правильно поняла, что мне только что сказали? Так нет. Смысл слов был очень даже понятен.

— Немедленно проведите меня к нему, — изменившимся голосом произнесла, стоило мне услышать что делают с моим лином. Я то думала, что действительно делаю благое дело, отправляя мужчину на общественные работы за излишнюю резкость, а оказалось, что тем самым уничтожаю его достоинство. Глупой я не была и что такое дыба прекрасно знала, а уж имея пояснения со стороны илины полисмендера так и вовсе прониклась понятиям. Не для того мне нужен мужчина, чтобы всякие неудовлетворенные жизнью дамочки могли отыгрываться на моем лине.

— Не положено, — лениво ответила женщина.

— Где ваше начальство? Сию серту проводите меня к нему.

— Так она в подвале и командует. Илина Гамп приказала никого к ним не пускать и ее не беспокоить. Она сама когда освободится, тогда и поднимется.

— Значит, не пустите и начальство не позовете? — внутри меня стала скручиваться стальная пружина.

Я получила отрицательный ответ.

То, что собиралась сделать, я не делала никогда в жизни и думала, что не сделаю, однако обстоятельства того требовали. И я отмела в сторону всякую гордость, не время для сантиментов. Потом, может быть, я буду жалеть о совершенном поступке, но только не сегодня. За последний месяц на меня вывалилось столько противоречивой информации, от которой голова шла кругом. Я чувствовала, что меня затягивает в водоворот событий со страшной силой, но ничего не могла поделать.

Я набрала на браслете связи код доступа к закрытой линии. Когда-то меня заставили выучить его наизусть, но я надеялась, что забыла. Однако память сыграла со мной странную штуку, она тотчас добыла из своих закромов сведения, которые мне были нужны.

Мне долго не отвечали. Я уже подумала, что абонент сменил номер или, вообще, передумал отвечать на вызов.

Все же я попробовала. Придется искать другие возможности. Я надеялась, что мне смогу одним махом решить все свои проблемы, а оказалось, что все не так просто и легко, как хотелось бы.

— Ревекка? Ревекка, это ты? — глубокий женский голос с трудом пробивался в мое сознание сквозь сонм мыслей.

— Да. Это Ревекка. А я с кем говорю? — глухо спросила в ответ. Конечно, было несколько глупо задавать такой вопрос с учетом того, что я знала кому звоню и кто мне должен был ответить. Но из чувства противоречия сказала так, как сказала.

— Дочка, неужели не узнала? — разочарованно произнесла женщина, по воле случая или по иронии судьбы бывшей моей матерью.