Три грани мизерикорда

– Мы вас слушаем, – негромко, но веско произнес Трейси.

Анри Жак немного помедлил, собираясь с мыслями и в который раз удивляясь тому, как легко и, по всему судя, привычно члены этой команды передают друг другу инициативу в разговоре. Адвокат должен был по всем расчётам врача вступить именно сейчас – вот он и вступил.

– Месяца за полтора до заварушки на некоем острове на штаб-квартиру фирмы, которой принадлежала пластина, был совершен налет. И сделавший это человек по воле Патрика Детривера – есть такой занятный персонаж – пребывает сейчас неизвестно где. То есть Детриверу-то, понятное дело, известно, вот только работает он на ту самую фирму и сведениями разбрасываться не станет.

– И ты предлагаешь нам навестить его и уговорить поделиться информацией? – брюзгливо осведомилась Агата.

– Дослушайте, – слегка поморщился Анри Жак. – Пожалуйста. Если бы речь шла о том, чтобы переиграть этого господина на его территории, разговаривать было бы не о чем. Но территория – нейтральная. Игорь Соловьёв был оставлен в некоей звездной системе на своем корабле, лишенном ходового процессора, навигационного модуля и дальней связи. С жизнеобеспечением там всё в порядке, пара-тройка месяцев не срок, но… что?

Полулежавшая на диване в позе разнеженной одалиски Агата вдруг села. Прямая спина, сосредоточенный взгляд. Пилот тоже напрягся.

– И-горь Со-ловь-ёв… – медленно, по слогам произнесла девушка. – Забавно. А скажи-ка мне, Анри, не ассоциируется ли у тебя этот твой потерпевший с ещё какими-нибудь именами? Если я вдруг скажу «Рикардо», какую фамилию ты прицепишь к этому имени? Так, чисто для примера.

Игры определённо закончились. Что-то она знала, эта ловкая девица, раз уж именно так поставила вопрос. Ну что ж…

– Чисто для примера? Пожалуйста. Альтез.

– Кто он тебе? Друг?

– Нет. Пока – нет. Не успел. Но он мне достаточно дорог. И как друг моего покойного друга, и отчасти, как творение – творцу.

– Понимаю. Десница ведь тоже некоторым образом мое творение, доводилось штопать, знаешь ли. Так что – действительно, понимаю. Любопытный расклад. Платина?

– Так не бывает, – хмыкнул закатец. – Вот не бывает – и что хочешь, то со мной и делай.

– Не бывает честных политиков, – отрезала Агата. – Всё остальное – бывает: с разной степенью вероятности. Хотя в чём-то ты прав, конечно. Тут в кустах не то что рояль – симфонический оркестр засел. М-да. Слушай внимательно, Анри.

Десять минут спустя доктор Марат был готов уже поверить даже и в честных политиков. Для комплекта. А ещё через час стук дверного молотка возвестил о прибытии человека, который мог хоть как-то конкретизировать параметры «некоей звездной системы».

Войдя в комнату, Вик принялся, по своему обыкновению, работать под этакого «рубаху-парня». Ему требовалось время: во-первых, чтобы настроился запрятанный в магазин пистолета постановщик помех, во-вторых… ох и странная же компания расселась в гостиной дока!

Варфоломей… к черту имя, и так видно, что русский. Причем с «тяжёлой» планеты, на ум сразу приходит Закат. Космик, бродяга, в первом приближении пилот. Не задира, но постоять за себя может. Такому под колотуху попадешь – мало не покажется. Но если не задевать, есть варианты разойтись при своих. Однако не доверяет, вроде и расслаблен, а прыгнуть может в любой момент.

Анатоль… евросоюзовец, вероятно. Или где-то рядом. Интер, во всяком случае, чистый до стерильности. Рука крепкая, но драться не приучен. Ему и не надо: такие словами бьют. Да так, бывает, что сразу насмерть. Экий говорун, мигом треп подхватил, жаворонком разливается… а глаза цепкие. Хорошие глаза, такими в прицел смотреть самое милое дело. Может, и смотрит: на стрельбище, для общего развития.

Что один, что другой за поименованную Агатой дамочку убьют и не поморщатся, хотя оттенки разные: Анатоль с ней, похоже, спит, а Варфоломей сон охраняет. И не дай бог потревожить… костей не соберешь.

Сама Агата… с налёта не понять. Смесь кровей, несомненно, но откуда взялась – чёрт ее разберет. На брошенную (проверки ради) по-немецки шутливую фразу ответила без запинки и с полным пониманием нюансов, но немецкий ей не родной. Да и не в языке дело, а скорее в руках.

Костяшки (оценил, целуя ручку) целы, кулаки тут мимо кассы, но удар девочке ставили: ребро ладони… кончики пальцев… Ухоженная лапка, холеная, в последнее время для прямого контакта не использовалась, а всё же. И оружие в ней не для антуража бывало. Не только огнестрельное, кстати. Куда ты, интересно, ножичек-то засунула, милая? В сапог, небось. И, пожалуй, за ремень на пояснице. Взгляд чуть плывёт, но наркотики определённо нет. А что – да?

Ух, какая поза характерная, прелесть, а не поза, для тех, разумеется, кто понимает. Где ж тебя натаскивали, сучку породистую? И на кого?