Три грани мизерикорда

– Стало быть, в случае, если на твои притязания отвечают взаимностью – ты в заднице. Но, до кучи, это ещё не всё. Ты не задумывался, что она просто не для тебя? Когда ты решишь, что пришла пора осемейниться и списаться – найди себе ту, для которой ты будешь всем. То есть и мужчиной, и учителем, и смыслом. Не надо западать на женщин, для которых ты таковыми не являешься. Поскольку характер у тебя не тот, Алекс, совершенно не тот. Она, доктор Агата, в некоторых вопросах гораздо сильнее тебя, имел я возможность с ней пообщаться, пока со Статуса летели, а ты в отрубе валялся. И переварит тебя эта, не спорю, милая женщина, со всеми твоими костями, потрохами и душевными терзаниями, если это ей будет нужно, в любой момент. Парень, пойми, она мне нравится, и я благодарен ей за тушку твою непутёвую; я сейчас не против госпожи Ставриной, я – за тебя. Кто ты для неё? Легенда из прошлого? Парняга-симпатяга из дружественного экипажа? Не парь мозги, братан, ни себе, ни ей. Нет, не хочу и не пойду, я ещё не закончил, помолчи и послушай. Ты – это один расклад, докторша – совершенно другой. Она не способна смотреть на тебя, как на ВСЁ, понимаешь? По определению не способна. И никогда ВСЕМ ты для неё не будешь. Потому что ей не нужен мужик, который был бы для неё всем, просто не нужен. Эта дама самодостаточна, как петля Мёбиуса, – Ричард фыркнул, закурил ещё одну сигарету, стряхивая пепел на пол, и веско закончил:

– И будешь ты, мистер пилот, либо душу себе рвать на лоскутки-тряпочки в очередном рейсе (а это крайне плохо заканчивается), либо пить запоем. Что ничем не лучше. Поэтому, братан, ты – И-ДИ-ОТ! Понял теперь?

– Чо ты в политики не пошёл, Дик? – хмуро осведомился фон Строффе, поднимаясь на ноги и поправляя комбинезон. – Из тебя получился бы прекрасный оратор. Вещаешь, как с экрана. Зачем? Чего ты хочешь добиться?

– Да только того, чтоб у тебя не фестиваль «играй, гормон» в голове царил, а мысли. Логика. Сила того самого Алекса фон Строффе, за которым я в своё время и пошел. Понял?

– Нет, – всё так же хмуро отрезал пилот. – И вообще, Райт, иди отсюда. Мне подумать надо и выспаться. Или проспаться. В общем, потом договорим, при случае.

Ричард Райт тяжело вздохнул, покачал головой, открыл бутылку с виски, стоявшую на столе, бросил в нее свою недокуренную сигарету и вышел. Черт с ним, с Алексом, хочет маяться – пускай мается. Только лучше пускай мается на трезвую голову, романтик хренов.

И когда проспавшийся-таки Алекс фон Строффе вознамерился нанести ещё один визит дружественному экипажу, но обнаружил только пустой посадочный квадрат, Дик даже не подумал делать вид, что огорчился.

До орбиты Заката «Бистяра» добрался без приключений. Да, конечно, пока корабль поднимался, Варфоломею было не до разговоров: смена сезонов давала атмосферные эффекты настолько опасные, что отвлечься хотя бы на секунду означало в лучшем случае потерять скорость. В худшем же… а командир (охренеть!) собирался садиться сам! Он бы ещё взлететь сам попробовал – на своём птенчике! Конечно, у «птенчика» было теперь целых два «сердца», и оба – «Жар-Птицы», не что-нибудь. Но реакторы – реакторами, а курсовая устойчивость разговор отдельный. Да и пилот из командира… эх, не будем о грустном.

Надо, однако, отдать должное Семьям Вересовых и Лихаревых – яхточка получилась даже и по закатским меркам вполне приличная. Особенно ежели сроки учитывать. Впрочем, для того денежки и придуманы, чего уж там.

Хотя далеко не всё и далеко не всегда решается деньгами. К примеру, задержка с постройкой нового «Ревеля» была обусловлена не столько ограниченностью Заславского в средствах, сколько политической обстановкой. Что средства? Весьма оправдавшие себя за пару сотен лет вложения Алекса фон Строффе и Ричарда Райта, которые те недрогнувшей рукой бросили в общий котел, финансовую проблему сводили к нулю. Но чтобы выполнить безапелляционные требования Аскерова по части оборудования, закатским верфям пришлось изрядно покрутиться.

Спускать лестианам захват нескольких планет Человечество совершенно не собиралось. А имперские двигательные установки считались лучшими не только с точки зрения Леона и обнаглевшего ИскИна. Так что получение новых движков в то время, когда всё, что не использовалось собственным флотом, уходило по договорам союзникам, было задачей нетривиальной.

Справиться – справились, конечно, но времени ушло куда больше, чем предполагалось изначально. Хотя в итоге получилась сущая конфетка. Чего стоило только оборудование невидимости, срисованное мастерами Заката с «Бистяры».

На яхте его, кстати, установить не удалось, пришлось выбирать между оружием и маскировкой. И выбор был сделан в пользу активной безопасности, пассивную же принесли в жертву. А что делать?

Броню менять полностью не стали – время поджимало. Но второй слой натянули, что в сочетании с дополнительными ребрами жесткости увеличило живучесть процентов на тридцать.