Три грани рока

Уже минуло больше девяти месяцев с тех пор, как Торстен переступил порог тренировочного лагеря. С того дня, когда он впервые убил человека и неожиданно обрел друга, особых изменений в его жизни не произошло. После расправы над рекрутами весь лагерь был на ушах, и юноша несколько раз замечал на себе подозрительные взгляды октата. Но никаких следов, позволивших бы доказать их причастность, друзья не оставили. Да и куда выгоднее было октату списать произошедшее на разбойное нападение или конфликт с местными. Стань известно, что он допустил ситуацию в тавте до смертоубийства, - о дальнейшей карьере можно было забыть. В лучшем случае октата просто бы с позором выгнали без права на ветеранскую пенсию. Поэтому дальше подозрительных взглядов дело не заходило.

С Келем за это время Торстен успел крепко сдружиться. После гибели самых отмороженных из рекрутов их барака больше никто не рисковал задевать бешеных в драке товарищей, а после ухода закончивших обучение в строевые части они и вовсе стали непререкаемыми авторитетами. Когда к ним подселили новобранцев, друзья быстро навели порядок, раз и навсегда показав, кто тут хозяин. Как-то незаметно вокруг них сплотилось небольшая группа самых уверенных в себе и задиристых рекрутов. Впрочем, до серьезных издевательств над новичками Торстен дело не доводил, ограничиваясь лишь традиционным взваливанием всей черновой работы в бараке на их еще не обросшие мускулами и не обгоревшие под ярким солнцем плечи.

Из всего тавта норд был самым сильным бойцом в одиночных схватках, превосходя даже предпочитающего в основном метательное оружие Келя. Поэтому когда пришла пора традиционных поединков, октат Ливий даже не стал проводить отбор в отряде, сразу выставив его.

Раз в полгода во всем лагере устраивались различные бои и соревнования для стрелков и метателей, в которых выявлялись наиболее преуспевшие в постижении науки убивать. Это служило прекрасным средством разнообразить монотонные тренировочные будни и хорошим стимулом для рекрутов. Допускались к участию в них те бойцы, которые тренировались в лагере уже минимум полгода. За победу наградой служило полугодовое жалование, несколько вольных дней в городе и специальный наградной знак, который считали незазорным носить наравне с боевыми наградами даже опытные легионеры.

Естественно, пехота смешанная, тяжелая и старого образца соревновалась отдельно. Рекрутов, служащих в мешанине, ждали три дисциплины. Первые две - стрельба из лука и арбалета. Ну, а третьей, самой престижной, естественно, считались одиночные поединки. Если в них драться от тавта доверили Торстену, то испытать свою меткость предстояло Келю.

Правила одиночных боев были просты. Поединок длился порядка семи минут. Если до его конца победитель не выявлялся, то он определялся по количеству удачных ударов и общему впечатлению об эффективности манеры ведения боя. Естественно, в роли судей выступали мастера, тренирующие рекрутов. Других правил не было, разве что запрещалось намеренно калечить противника и добивать лежачего, если он не предпринимает попыток встать. В случае если на земле оказывались оба бойца, бой останавливался и им давали подняться.

Сначала бойцы из четырех тавтов должны были между собой выявить лучшего, которому потом предстояло сойтись в схватке с такими же, как он, из других сотен. Несмотря на название, учебная полутысяча могла состоять из куда большего числа рекрутов. Так, сейчас в нее входило целых восемь сотен бойцов, и Торстен всерьез рассчитывал стать среди них лучшим, получив вожделенную награду и, главное, доказав себе, что он действительно чего-то стоит.

Первый бой обещал быть для норда самым легким. Как метко заметил Кель, третий тавт представлял собой сборище неудачников, где действительно умелых бойцов просто не было. Он успел как следует разведать о сильных сторонах всех противников и даже посмотрел несколько их схваток. Благодаря своему пронырливому другу, Торстен теперь имел проработанный план боя и не сомневался в том, что в своей сотне займет первое место без особых проблем. Надо сказать, что и удача к нему была благосклонна: волею жребия в первом бою ему достался, как он был уверен, самый слабый из четырех представителей своих тавтов.

Выйдя на ристалище, Торстен едва удержался, чтобы не зарычать от переполнявшего восторга. Всегда получавший удовольствие от хорошей схватки, он сейчас был опьянен предвкушением победы. А вот противник явно чувствовал себя куда менее комфортно. Наверняка в других отрядах в преддверии поединков тоже присматривались к наиболее сильным бойцам, и поэтому представитель третьего тавта уже знал, что волей судьбы ему сразу достался считавшийся самым опасным бойцом во всей сотне. Да и после кровавой расправы над рекрутами, которые, как всем было прекрасно известно, не раз избивали Торстена, слухи о нем ходили довольно пугающие. Поэтому противник Норда, судя по всему, больше переживал не о том, что проиграет бой, а о своем здоровье.