Три грани рока

Кель, заметив в глазах рекрута страх, презрительно засмеялся. Торстен тоже растянул губы в кровожадной ухмылке. Тот, кто боится противника и не в состоянии обуздать свой страх, в схватке обречен. А ведь особых поводов для такой откровенной трусости не было. К набивным доспехам и стеганой защите ног были добавлены высокие поножи, закрывающие голени и колени, а также наручи-лодочки на правую руку и наплечники. Шансы получить действительно серьезное повреждение были не так уж и велики, а к синякам рекрутам было не привыкать.

Как бы то ни было, но затягивать предстоящий поединок Торстен не собирался. Благодаря знанию слабых мест противника и его страху, у него был неплохой шанс победить быстро и красиво.

Импровизированное ристалище обступили рекруты обоих тавтов. Стоило одному из мастеров дать отмашку, начиная бой, как они дружно стали скандировать, поддерживая своих бойцов.

Торстен несколько секунд постоял, наслаждаясь уже откровенным страхом в глазах противника, а потом двинулся к нему. Неспешно приблизившись на необходимую дистанцию, он резко атаковал. Шаг вперед и одновременно сильный удар справа в голову - "плевок". Тренировочный меч встречает на своем пути вовремя поднятый щит. Сразу, продолжая связку и движение, шаг вперед и в сторону, резкое движение корпусом, плечом и рукой, метя мечом тоже в голову, но уже слева, и одновременно с этим резкий удар щит в щит, вкладывая собственный вес. Противник покачнулся и сделал неловкий шаг назад, продолжая защищать верхнюю часть тела и закрыв себе обзор. Торстену только это было и надо. Он не рассчитывал сразу попасть в голову, целью его действий было заблокировать щит противника, не дав ему среагировать на третий удар связки - в неосторожно открытую ногу.

Расчет Торсетна полностью оправдался. Сильнейший удар чуть выше колена, где единственной защитой служили стеганые шоссы [13], оказался очень болезненным. Как и ожидалось, боец третьего тавта резко опустил щит, закрывая ноги, и попытался разорвать дистанцию. Естественно, этого ему Торстен сделать не дал, проведя несколько связок из ударов в голову и в ногу.

Этого оказалось достаточно, чтобы противник со стоном бросил меч, давая понять, что сдается. На секунду Торстен даже посочувствовал шипящему от боли рекруту: несколько сильных ударов в слабо защищенное место в лучшем случае должны были оставить после себя громадный синяк, а возможно, что-то и посерьезней. Но норд быстро отбросил мысли о поверженном противнике, ведь тот, как и он, был бойцом, а значит, боль была частью их пути, без которой не научиться владеть оружием.

Второй бой между бойцами других тавтов завершился еще раньше. Торстену, только что окончившему схватку, полагался отдых, до того как сойтись с ее победителем. Но норд провел бой так стремительно, что даже толком не успел запыхаться. Поэтому он решил начинать схватку сразу. Подошедшему Келю Торстен небрежно обронил, что лишний раз не желает снимать шлем, дабы потом снова не регулировать неудобные ремешки. Но тот лишь усмехнулся, понимая, что истинным мотивом этого решения было желание друга покрасоваться, выиграв в двух боях подряд.

Противник Торстена от него такой прыти не ожидал, и пришлось прождать некоторое время, пока он полностью одоспешится. Юноша это время провел, сидя все на той же колоде и лениво наблюдая за приготовлениями лучшего бойца первого тавта. Кель еще до начала схваток уверенно заявлял, что именно он является самым опасным конкурентом в сотне, и оказался прав.

Телосложение у этого рекрута было довольно внушительное. Ни ростом, ни шириной плеч он не уступал Торстену. Старый шрам, рассекающий бровь, придавал его лицу некоторое мрачноватое очарование. Когда рекрут пришел в тренировочный лагерь, он поведал свою историю только наставникам, а рекруты даже не знали его настоящего имени, довольствуясь прозвищем "Коготь". Это в имперской армии не запрещалось, пришедший сюда имел право начать жизнь с чистого листа, если за ним, конечно, не тянулся шлейф преступлений или долгов.

Юный норд пристально следил за движениями рекрута, пытаясь определить, насколько он хороший боец. Естественно, созерцание того, как тот не спеша надевает шлем, ничего не дало, и приходилось надеться, что Кель не ошибся, утверждая, что хоть это и очень серьезный противник, но Тору вполне по силам.

В этот раз вокруг площадки толпа собралась куда внушительнее - почитай вся их сотня. Торстен, дождавшись, пока противник встанет напротив, попытался поймать его взгляд. Коготь не стал отводить глаза. Несколько секунд противники сверлили друг друга тяжелым взглядом. Оба были спокойны и уверены в своих силах. Ни тени сомнений не мелькнуло ни в голубых глазах норда, ни в карем взгляде его противника. Эта незримая дуэль прекратилась только тогда, когда мастер дал отмашку, начиная бой.