Три капитана

Мы неспешно объехали ракетоплан по периметру, рассматривая его со всех сторон.

Нам с Тайной не терпелось попасть внутрь, но Бирман настоял на выполнении стандартной процедуры.

Процедуры чего именно и каким стандартам она отвечает — траппер не уточнил.

В итоге Бирман подогнал наш гусеничный бот к корме катера и остановился ровно под срезом маршевых дюз.

— Внешним осмотром удовлетворен, — сказал он. — Постановляю. Первое: из бота без моего приказа не выходим. Второе: на катер проникаем вместе с ботом. Третье: никаких вопросов!

«Вместе с ботом? Как он себе это представляет?!» — промолчал я.

Бирман был ловкач и умница, ничего не скажешь.

Приняв дистанционное управление зондами на себя, он провел двух механических «стерлядей» к сервоприводам кормовой аппарели катера. Сервоприводы эти, что и не удивительно, пребывали в полной сохранности.

Затем траппер вышел из бота, дошел до электрощита, размотал два кабеля питания.

Он передал концы кабелей своим зондам, а потом, вернувшись к дистанционному управлению, заставил их подключить внешнее питание к сервоприводам.

И в итоге электромоторы ожили!

С легким хрустом аппарель опустилась прямо перед носом нашего бота. Разве что транспарант «Добро пожаловать» не зажегся!

— Я впечатлена, — сказала Тайна.

За аппарелью находились еще одни герметичные ворота, и вот уже их сервоприводы оживать не захотели.

Выяснилось, однако, что у нашего бота достаточно силенок, чтобы промять створки и, издавая душераздирающий скрежет, втиснуться в образовавшийся зазор.

Можно было констатировать, что в ракетоплан мы заползли без особых проблем, как депрессивный жук в покинутый муравейник.

Итак, мы находились в сорокаметровом грузовом отсеке.

Вокруг царила непроглядная темень, хоть глаз выколи.

Но мне показалось, что вдали на мгновение мигнул красный огонек.

Было приятно думать, что бот поприветствовала «аварийка» — единственный наш здешний союзник, открывшая-таки нам параметры орбиты ракетоплана.

Сразу при въезде в грузовой отсек луч поискового прожектора уперся в… план эвакуации личного состава воздушно-космического катера «Казарка»!

Сохранилась нижняя часть с ФИО командира корабля и ответственного за выполнение плана в случае возникновения нештатной ситуации.

Из функций ответственного, некоего Горошко Игоря Дмитриевича, мы узнали название катера. А принадлежал он кораблю «Восход», которым командовал Панкратов Геннадий Андреевич.

— А вы вроде сказали «Барк», — подал голос Смагин.

— «Барк-2» это название проекта ракетоплана. А конкретно этот борт они, как видите, называли «Казаркой». Это такая дикая утка.

— Да я знаю, — отмахнулся Смагин.

Я украдкой глянул на Тайну. Даже в полутьме кабины, за забралом скафандра было видно, как она расстроена.

Еще бы!

С той минуты, как мы засекли ракетоплан, Тайна спала и видела, что он должен оказаться с борта «Звезды». И, значит, просто обязан содержать вещи, так или иначе связанные с ее далеким предком, Петром Надежиным. И вот такое разочарование уже в первую минуту!

Я осторожно протянул руку, тем самым слегка вдавив Федора затылком в жесткую обшивку потолка тесного бота, и взял ладонь девушки в свою лапищу. Левые рукавицы скафандров были оборудованы развесистой гроздью датчиков универсального анализатора и потому отчасти напоминали «перчатки смерти» имени полковника Гусева.

— Ладно, чего там, — пробормотала она.

И хотя радионаушник пропускал практически одни лишь средние частоты, в диапазоне которых в основном и лежит человеческая речь, я отчетливо услышал в голосе Тайны и обиду, и горькое разочарование.

— В сущности, это мало что меняет, — подал голос прежде молчавший Федор. — Где побывал «Восход», туда же летала и «Звезда».

Это было стратегической ошибкой.

Тайна зло покосилась на Смагина и принялась о чем-то подробно расспрашивать Бирмана. Причем избрала для этого почему-то аварийный режим закрытой связи, который используется в крайних и особо неприятных случаях.

Например, когда один из членов экипажа неожиданно рехнулся и выказал явную агрессию в отношении остальных.

А что, такое случается?

Увы, да.

Нечто подобное, как мне под строжайшим секретом рассказал мой шеф Герман Сулимов, да и то лишь через три года после инцидента, произошло по окончании миссии чоругов в Гонолулу, где я тащил на себе всю группу информационного обеспечения нашего органа.

Когда чоруги взлетели, один из земных дипломатов неожиданно вытащил оружие. Потом захватил заложника, положил всех остальных мордами в гальюн, а экипажу продиктовал такие координаты нового полетзадания, что пришлось экстренно стыковать к звездолету осназ. Хорошо еще, что те летели следом, сопровождая все транспорты миссии на быстрых и юрких флуггерах.

О чем поговорили Тайна с Бирманом, мы так и не узнали. Да и прошло всего минуты полторы. Бот, до того по-жучиному медленно и осторожно пробиравшийся по грузовому отсеку, неожиданно притормозил, нервно дернулся всем корпусом и застыл.

Та-а-к, кажется наша примадонна в сердцах успела надерзить трапперу?

Но причина остановки была гораздо прозаичней. Бирман обернулся к нам и объявил: