Три кита

Вот и теперь, как видно, не удержавшись, один из них принялся докучать ему своим черным юмором. Черным потому, что это был юмор под землей. В шаге – от смерти.

– А горилки тебе не надо? – беззлобно отвечал Остап весельчаку.

– А – чо, есть?

– У меня все есть, но самому мало!

– Значит, не поделишься с напарником?

– Может, еще, чем с тобой поделиться?

– Ну, например?

– «Жигуль» мой… Тебе, случаем, не пригодится?

– Ну, если только с гаражом в придачу!

– А зарплату мою тебе на сберкнижку не надо перегнать?

– Так, уж, тогда и из собственной квартиры выселяйся! У тебя ж, благоустроенная! А я в деревянном бараке живу!

– Вот потому ты там и живешь, что в башке у тебя вместо мозгов – печная зола!

– А ты откуда знаешь, Остап? Ты что, вовнутрь моей башки заглядывал?

– А зачем заглядывать, и так все понятно! Умный человек, разве, будет у хохла сало клянчить?.. Это, все равно, что у золотого купола на солнце блеска просить!..

– Ну, Остап, с тобой спорить, что соломой кровлю крепить! – смеялись горняки, удивляясь мужицкой смекалке бригадира и его умению, никого особенно не обидев, все обратить в очередную шутку.

Хотя подобные разговоры, пускай и на разные лады постоянно происходили в бригаде Остапа, все же шахтеры прекрасно понимали, что шутка – шуткой, но всерьез бугра лучше не злить. Может запросто турнуть из бригады или еще, того хуже, бока намять. Один только человек имелся в его бригаде, который мог ему противостоять. Это был лесогон14 Буроямов. Но при всем, том он являлся другом Остапа, который именно по этой причине никогда бы не пошел против него. Или же эта самая причина должна была быть очень веской, чтобы два закадычных друга, наконец, однажды всерьез поссорились.

В эту смену спустившись на квершлаг к лесогонам, Грохов сразу почуял неладное. Буроямов чересчур громко смеялся, что-то обсуждая с напарником.

– Короче, как заорет он, боров этот и прыг с копыт! А кровищи… Мама моя! Я нож в сторону бросил. И побрел, как во сне, сам не знаю, куда. А он продолжает биться в конвульсии и дико визжать. Но это – поначалу. А после – жалобно так. Пока не затих… Тут подкосило меня. Упал я на колени, когда очутился, сам не знаю, где. Лишь бы не видеть не подающей признаков жизни животины. Меня после этого, как давай полоскать! – говорил лесогон по фамилии Босяков. – Нет, думаю, борова резать на мясо – такая работа не для меня! Кое-как поднялся я на ноги. Огляделся кругом… Гляжу, посредине улицы стою! Примерно, за три дома от хаты, где живу. Побрел, шатаясь, в нее. Как только порог переступил, в кухню опрометью кинулся. Самогонки стакан налил. Залпом шваркнул. Чую… Вроде бы полегчало.

– Не переживай, брат! Жизнь, она – такая штука. Подлая! – успокаивал горняка Буроямов. – Или ты – ее. Или она – тебя. Зато теперь с мясом всю зиму будешь! На жаркое-то пригласишь?

– А чо, Бурый! Айда ко мне после работы! Мяса отведаем!

– Оно комом-то у тебя на пути к желудку не встанет?

– Да, не должно! Мы ж желудочный тракт регулярно промывать будем для порядка!

– Хо-хо! Молодец, Босяк! В правильную сторону у тебя соображаловка работает…

– Ну, ты скажешь тоже – соображаловка! Ей пусть директор шахты пользуется…

– Правильно! А нам с тобой она нужна…

– Чтоб дым из ноздрей пускать! – высказал свое предположение Босяков. И, немного подумав, добавил. – И в потолок плевать, когда лесу в забое, завались!

– Не плюй в колодец, Босяк! – на сей раз, не согласился с напарником Буроямов. – Скажи лучше: «Природа так распорядилась!» Хотя я все время думаю, что в отношении некоторых из нас она совершила ошибку…

И Буроямов с опаской глянул на мрачно нависавший над ним каменный свод.

– …которую может в любой момент исправить! Ха-ха!

– Кумекалку сплющит. А без нее не сориентируешься, откуда и куда наливать!

– Вот именно… Тут я с тобой, сто пудов, согласен!

– С ее стороны это и будет роковой ошибкой, а не то, что ты говоришь!

Завидев Грохова, горняки тут же перевели разговор в другое русло.

– Вот начальник наш идет! – торжественно провозгласил Буроямов.

– Не начальник, а мастер! – возразил ему Босяков.

– Дурень, ты! Это он – пока мастер. Горыныч-то – не вечный! После него вот он будет начальником!

И Буроямов указал черным от сажи пальцем на Грохова.

– Правильно я говорю, Гаврил?

Но Грохов ничего не ответил ему. Вместо этого он спросил:

– Мужики лес в забой спровадили?

– А то, как же! Не весь пока, правда… – начал было оправдываться Босяков.

И, хотя у самого Грохова голова раскалывалась, точно ее обручем сдавили, он явственно почуял, как от лесогонов разило спиртным.

– Ты мне на вопрос не ответил, начальник!

Буроямов, который прежде подминал своей задницей толстый брус, вдруг медленно поднялся на ноги. Все на участке знали, что в недавнем прошлом он активно занимался спортом и был кандидатом в мастера… По боксу.

– А ну, присядь! Поговорим! – приказал Буроямов Грохову.

– А мне и так – неплохо! К тому же, я здесь командую…

– Ты?

– Я!

Было видно, как Буроямов заметно посмурнел, и на его мощных скулах жевалки заходили под кожей.