Три кита: БГ, Майк, Цой

Даже привальсованный, «нечетный» «Тайный узбек» – уже там. В вылетающих аккордах клавиш с хэммондовским звуком, в музыке, которая заставляет забыть о песнях под гитару, о «русском роке» – недоношенном и беспощадном к собственному качеству – «Аквариум» вышел за грань, сделав очередной поворот. Это не группа улыбающихся «ребят», это бойцы в железных доспехах – никакой благостности, никакой рефлексии, никакой угодливости, – это рыцари, ландскнехты, пираты под черным флагом – кто угодно, только не «парни с гитарами».

Все это звучит в «Архангельске». Не за тех принимали, парни, «Аквариум» – это очень серьезно. Это мощно и – не тронь – обожжет.

Что будет дальше – не знает никто. Думаю, что даже сам Борис Гребенщиков. Время покажет. Время подскажет и даст новый (я в этом не сомневаюсь, что он будет новым) звук и новые песни. А мы – будем ждать.

Фото с вкладки

«Все братья – сестры», 1978

Фото Андрея Усова

Майк, Борис, Сева

Фото Андрея Усова

«Аквариум», февраль 1980

Фото Андрея Усова

«Аквариум». ЛДМ, 5 апреля 1987

Фото Андрея Усова

«Аквариум» на съемках клипа «Поезд в огне»

Фото Андрея Усова

«Аквариум», 1989

Фото Андрея Усова

«Пригородный блюз»: Майк и Борис, март 1991. Последнее совместное выступление

Фото Андрея Усова

«Аквариум», 10 апреля 2010

Фото Андрея Усова

Майк

Первая песня (по крайней мере, из тех, что я встречал в поп-музыке), которая является прародителем «Я посмотрел на часы», – песня Леона Рене «Let 'em roll blues», известная в исполнении King Perry Orchestra и вышедшая в свет в 1948 году. Через десять лет, соответственно в 1958-м, была написана «Reeling and Rocking»:

…I looked at my watch
It was four-o-five
Man I didn’t know
If I was dead or alive…[3]
(Чак Берри)

Еще через двадцать с небольшим появился рок-н-ролл Майка Науменко «Я посмотрел на часы».

Лучше поздно, чем никогда.

Майк – одна из самых парадоксальных, нетипичных и странных фигур в истории отечественной рок-музыки.

Другой вопрос – есть ли эта история, есть ли «отечественная рок-музыка» вообще. Это все очень спорно. Хотя само существование Майка говорит о том, что есть (ну, во всяком случае, была).

Я точно знаю, что есть история нескольких моих близких друзей, приятелей и знакомых, начавших играть рок-н-ролл, – и из этого что-то вышло. Получилось.

То есть получилось в профессии, в выбранном ими пути.

Осталось главное – пластинки, которые до сих пор покупают, переслушивают, песни, которые помнят, знают наизусть, подпевают и напевают для себя, для собственного удовольствия.

Майк слушал непопулярную в России музыку, народу большей частью совершенно неизвестную. Сейчас ситуация несколько изменилась. Пришел Интернет, и музыкальной информации достаточно в каждом доме – была бы охота ее черпать и изучать. Некоторые меломаны даже знают, кто такой Лу Рид.

В конце 70 – начале 80-х рок-мейнстрим, основной пласт рок-музыки (я имею в виду англо-американскую рок-музыку, если что) был отечественному слушателю практически неведом.

То, что являлось и является, собственно, современной музыкой в европеизированной части земного шара, прошло мимо России – советская власть постаралась здесь так же, как и во многом другом.

О том, что в культурном плане страна была отброшена на десятилетия назад (иногда мне кажется, что этот разрыв не преодолеть никогда), я писал неоднократно – повторяться неохота. Может быть, действительно, не стоит заморачиваться – пусть все идет как идет, забыть про рок-н-ролл, ходить на концерты Кобзона и отдать Кубань казакам – тем более что в момент, когда я пишу эти буквы, там, на Кубани, идет ожесточенная борьба против рок-фестиваля «Кубана», который кубанцы-патриоты настоятельно требуют заменить казачьим фестивалем и не пускать рок-музыку на священную кубанскую землю – чтобы ее (землю) не поганить.

Им важно рок-н-ролл не допустить. Потому что это пьянство (казаки-то – все сплошь трезвенники), разврат (казаки-то…) и драки (казаки и не дерутся). В общем, очередная порция бреда, которого у нас в избытке – и не убудет никогда.

Ну, рок-н-ролл не допускали в СССР – это мы проходили. В результате мы имеем всю ту ублюдочную эстраду, которую имеем. И имеем то, что она будет еще долго, потому что народу она, эта поносная эстрадная песня, нравится, и народ ее с удовольствием слушает, не подозревая, что с каждым куплетом все глубже погружается в говно.

Пара поколений искорежено этой музыкой безнадежно и непоправимо, пытаться что-то изменить на нашей сцене – зря тратить время и нервы. Не получится. Стена.

Та же самая стена, что стояла в 80-е прошлого века, – в общем, в этом смысле ничего не изменилось.

Те же ублюдочные песни и соответствующие певцы, только вместо комсомольских знаков у них кресты в полгруди, а вместо пионерского салюта – крестное знамение.