Три комнаты под березой (СИ)

   Это было интересно, и возле этих стенок стоило порыться. Кристина порылась, воспользовавшись как лопаткой кусочком камня. Через час упорство ее было вознаграждено - она откопала три темных металлических кругляша с рельефными "арабскими" надписями и подвеску из полупрозрачного зеленоватого камня. В подвеске была дырочка для того, чтобы продеть через нее шнурок - ясное дело, это был какой-то амулет, и Кристина, ничтоже сумняшеся, повесила его себе на шею рядом с нательным крестиком. Религиозная принадлежность амулета ее, атеистку, смущала меньше всего.

   Следующей ее находкой была половинка фарфоровой тарелки, и это напомнило желудку Кристины, что созерцание металла и расписной керамики - пища не слишком подходящая для человека, который последний раз что-то клал себе на зубок часиков с десяток тому назад. Она взглянула на свои руки и поморщилась - мыть их было нечем. Но главное было не это - ей нечего было пить, так как вода у нее закончилась еще с вечера.

   Необходимости что-то загрузить в желудок это не отменяло, и Кристина, достав из мешка хлеб, принялась его откусывать и жевать. Хлеб был уже черствым, и проглатывался с некоторым трудом. Можно было попытаться скомбинировать его потребление с травой, которая здесь росла. Трава показалась Кристине безвкусной, но проскакивала внутрь без осложнений.

   Вытерев руки об подол платья, Кристина продолжила трапезу. Единственное, что ее смущало сейчас - это то, что из-за вечерней пыльной бури растительность здесь особой чистотой не отличалась, и хотя на зубах не хрустела, но была слегка подсоленой и вообще "минерализованной". Само по себе это, может, и не было трагично, но пить захотелось еще сильнее.

   Впрочем, отсюда, с высоты, было хорошо видно, что относительно недалеко от Шеркалы был оазис с настоящими деревьями и тоненькой ниточкой крошечной речушки. В общем, пришел момент с Шеркалой прощаться и снова возвратиться в "большой мир".

   Вздохнув, Кристина сложила в мешок свои археологические находки (три металлических кругляша и половину фарфорового блюда), убрала туда же остаток хлеба и отправилась в обратный путь, то есть начала спуск из пещерки, в которой ночевала, внутрь горы, прихватив на всякий случай кусок мела, чтобы делать им отметки на стенах.

   Как же она поблагодарила потом судьбу за такую предусмотрительность! Потому что в стенах прохода, который вел ее вниз, оказалось много боковых ходов, не замеченных ею накануне в порыве стремления добраться до цели. Сейчас ее энтузиазм спал, вместо него явилась жажда, и жажда эта не способна был затмить остатки здравого смысле в Кристиной голове.

   Глаза ее теперь замечали все, и это все заставило ее задуматься. То есть двигаться с умеренной скоростью, не паникуя. Упомянутый здравый смысл напоминал ей, что в прошлый раз она двигалась прямо, и самое лучшее, что она может сейчас сделать - это и никуда не сворачивать. Надо было спускаться по прямой, игнорируя ниши в стенах - Кристина так и делала, пока не наткнулась на одну развилку, затем вторую, третью...

   И все они вели вниз... Требовался план, и Кристин мозг его сгенерировал.

   Постояв возле самой первой развилки, она решила выбрать направление вправо, и на любой следующей развилке поступать точно так же. На всякий случай желательно было дополнительно начертить на стене мелом стрелки - она их чертила. Скоро она потеряла ощущение времени и даже перестала изумляться, что вместо абсолютного мрака ее обволакивает мягкий свет, дающий возможность видеть и стены, и грунт под ногами, иногда переходящий в ступени.

   Свет этот был каким-то необычным, похожим на флуоресцентный, и если бы к нему вдруг примешался привычный человеческому глазу дневной, Кристина сразу бы заметила. Но тоннеля, через который пробились бы к ней лучи солнца, все не было...

   "Не нервничать, не нервничать, - твердила она себе. - У тебя куча времени. Упрешься в тупик - повернешь назад и станешь исследовать по очереди другие проходы. У тебя в запасе не менее трех суток поисков выхода, и не может быть, чтобы тебе в конце-концов не повезло. Чувствуешь, что здесь нисколько не холодно?"

   Действительно, было прохладно, но вместо того, чтобы мерзнуть, Кристина ощущала лишь легкое покалывание в пальцах рук и ног. При других обстоятельствах непривычность ощущения испугало бы ее, однако подспудное осознание того, что она заблудилась и никогда уже не сможет выбраться на вольный воздух, подавляло в ней все эмоции кроме липкого давящего страха, который гнал ее вперед и вперед.

   Почти подчинившись этому страху - нет, не панике, потому что паника, как она слышала, напрочь отбивает всякую способность мыслить, Кристина перемещалась вниз с единственным намерением добраться до ожидаемого тупика - пока ноги ее не коснулись чего-то мокрого, а глаза не различили небольшой водоем с прозрачной и чистейшей на вид водой.