Три комнаты под березой (СИ)

   Кристина шла, и слезы капали у нее из глаз, и Анч чувствовал эти слезы так, словно это плакал он сам. Потом она улыбнулась - и он тоже улыбнулся. Это была улыбка горького счастья, полного нежности и восторга, и - расставания, и трепета в сердце (оказывается, сердце у него все же было! - или это была иллюзия?...). Мелодия делалась все громче, она росла, и все новые ноты вплетались в нее, пока она не сделалась почти невыносимой, после чего превратилась в тонкий жалобный ручеек боли о потере чего-то дорогого и незабвенного.

   Сколько это длилось - Анч не знал. Он даже не понимал, куда ступают его копыта, вверх или вниз, пока музыка не замерла на пару мгновений перед тем как зазвучать снова. Но этих мгновений ему хватило, чтобы осознать, что они с Кристиной находятся в полузасыпанной пещере. Там, освещаемый вечерним светом прорывавшегося через узкую щель в стене солнца, на груде камней и щебня сидел молодой парень и держал в руках самодельную пастушескую свирель... Свирель Пана.

   Демонстрировать себя у Анча отпала охота сразу же. Стоя за спиной Кристины, он едва успел уменьшиться в размерах, но коснувшись пола пещеры, тутже взвился под самый ее потолок - весь низ тоннеля позади него являл собой шевелящийся живой ковер из несметного множества маленьких серых тел. Это были грызуны - казалось, что все поголовье мышей и крыс Шеркалы устремилось сюда в едином порыве.

   И Анч благословил судьбу, что умел летать и находился сейчас в тени. Он зашипел, и мыши в панике кинулись в обратную сторону, сбивая и топча друг друга. Змеиное шипение, сменившее манящие звуки волшебной свирели испугало их точно так же, как Анча испугал тот, кто на свирели играл. Потому что исполнителя едва не вытянувшей его нечистую душу мелодии ему уже приходилось видеть, и меньше всего он хотел бы, чтобы тот начал снова читать в его глазах...

   - Руслан! - бросилась к парню Кристина. - Ты... Ты пришел за мной!

   Трепет в ее голосе сказал Анчу все - и кем был влюбивший ее в себя "Рустик", и чей отпечаток личности он почувствовал на девушке сразу же, как поднял ее на руки, чтобы посадить в авто. Гипноз Анчутки тут действительно был бессилен, и никто бы из его братии завлечь в свои сети эту девочку не смог. Даже без проявившегося потом на ней знака поисковой стрелы, напрочь отбивавшего у любой нечисти охоту поразвлечься с Кристиной как с обычной двуногой самкой.

Глава VII

Руслан в действии

   Чтобы полностью понять не только эти, но и дальнейшие события, следует возвратиться во времени несколько назад, а именно к тому дню, когда Анч передал матери Беллы и следователю Фатьянову видео- и фото- материалы, разоблачавшие Югенса. Его план, как мы помним, полностью удался - полиция прибыла на дачу, где держали Беллу, спустя примерно час после того, как "бригада" Болгарина превратила похитителя девиц в бездыханный труп.

   Отставание во времени произошло потому, что в отличие от Болгарина, следствию известен был только адрес городского дома Югенса, но выехавшая туда группа никого там не обнаружила, и в устроенную засаду никто не попался. Полиция потеряла бы еще день, если бы не поступившая от Сильвии информация о замеченном их квадро-диром темно-зеленом БМВ, возле которого стоял странный человек и махал в небо руками.

   Анализируя снятую видеоинформацию и максимально увеличив изображение, Руслан опознал в человеке Анча, и он мог бы поклясться, что руками тот махал не из любви к физкультуре. Проанализировав все видеозаписи с БМВ, из которого Анч вышел, наша троица экстрасенсов определила место, откуда тот въехал в городок и по какой трассе выехал. Дождавшись возвращения этого БМВ из N, они пустили по его следу один из наблюдающих аппаратов, и тот привел их точнехонько к дачному поселку за Отрадным и нужному особняку.

   Но пока все это длилось, пока они обсуждали стоит или не стоит сообщать о своих подозрениях Фатьянову, время шло. Понадобилось время и на "пробивку" фамилии хозяина БМВ в ГИБДД. Вот так и получилось, что между отъездом "бригады" Болгарина и появлением полиции образовался люфт, позволивший Анчу обшарить особняк и забрать все самое ценное из компактного, что там имелось.

   Не надо думать, будто Болгарин случайно или по ошибке заботу об поиске заказчика сбросил на полицию - он боялся услышать, что тем был кто-то из криминальных боссов в N, война с которым была бы ему вовсе ни к чему. Имя услышал бы не он один, но и Бугай остальные члены его бригады из команды экзекуторов, и тогда вся местная шушера начала бы от своего босса ожидать решительных действий, чтобы наказать оскорбителя.

   Ситуация моментом стала бы для него патовой: и прощать оскорбление было бы нельзя, и открывать военные действия заранее обозначало проигрыш. Тем более что он и сам бывал в том борделе не раз, потому что на всех девиц мира ему было жестко наплевать, кроме родной дочери. Отказываться от поисков виновного он, естественно, не собирался, но делать это необходимо было тихо и негласно. Желательно, чужими руками.