Три короба правды, или Дочь уксусника

Петр Николаевич отмахнулся от лакея, который, слышав слова г-жи Дурново, подошел помочь, и от волнения принялся бегать из угла в угол вестибюля, то и дело оглядываясь на медведицу. Ему казалось, что теперь она скалится над ним, дескать, я хоть и женского полу, но в тебе и половины моего роста нету. Какой несуразный человечишка.

Наконец явилась из уборной комнаты супруга с густо напудренным носом, и они пошли вверх по лестнице. В аванзале, где свет был притушен, а все тот же искусственный еловый лес был обильно украшен круглыми цветными фонариками, прямо напротив входа у стены высилась глыба, составленная из ледяных блоков, которым какой-то умелец придал форму блестящей скалы. Однако каким бы он не был умельцем, он не удосужился выковырять вмерзшую еще по осени в невский лед дохлую крысу, которая теперь, когда поверхность глыбы покрылась талой водой, стала хорошо видна и выглядела столь же изящно и пикантно, как доисторическая навозная муха в огромном куске балтийского янтаря. Еще одним украшением ледовой скалы были бутылки шампанского, чьи горлышки задиристо торчали из наклонно просверленных отверстий, словно жерла орудий в борту пиратского брига.

Гостей встретила хозяйка особняка, графиня Клейнмихель в затканном серебром белом платье, в крашеных синькой страусовых перьях и в жемчужном колье со сверкающими бриллиантами — на три четверти фальшивыми и на одну четверть настоящими.

— Петр Николаевич, Екатерина Григорьевна, вон там сервирован чайный и фруктовый буфеты. Ольга, — Графиня обернулась к дочери, встречавшей гостей вместе с нею и покрывшейся из-за близости искусственного айсберга с шампанским гусиной кожей, — проводи гостей и накинь шаль. На твои плечи тошно смотреть. Если тебе сейчас дать кружку и пустить по залу, то ты соберешь для приюта больше, чем мы выручим от концерта за весь вечер.

— Ты иди к буфету, Екатерина, загляни, будто невзначай, в столовую: нет ли там графа Келлера? — сказал Петр Николаевич, остановившись посреди аванзала. — Я тебя здесь подожду.

Он украдкой нырнул в благоухающий свежей хвоей еловый лес и быстро, слегка согнувшись и таясь по правилам военных маневров, засеменил к большому зеркалу на стене. Оттуда на него смотрел измученный, растрепанный, с трупными пятнами на лице от цветных фонариков карлик. «Подумаешь, не такой высокий, как эта дылда…»

— Петр Николаевич, что ты там делаешь? — раздался голос жены.

— Грибы собираю, — зло откликнулся Дурново.

— Граф Келлер в столовой, я сказала ему, что ты его разыскиваешь.

— Вот дура-то неученая! — буркнул Петр Николаевич себе под нос. — Даром что тесть твоего брата — министр народного просвещения.

Он вышел из леса и подошел к супруге, которая нагребла в буфете конфет и стала тут же их запихивать ему в карманы. К ним приблизился лакей с подносом, уставленным хрустальными бокалами, и встал поодаль.

— Да хватит же, Екатерина Григорьевна, графиня Клейнмихель смотрит! — Петр Николаевич оттолкнул руку жены с зажатой в ней горстью конфет.

— А что мне с ними тогда делать?

— Съешь их.

— Но они для детей!

— Для детей у меня вот тут, — Дурново похлопал себя по оттопыренным карманам мундира.

Он сделал знак лакею, тот вынул из ледяной глыбы у стены бутылку шампанского, ловко открыл ее и наполнил один из бокалов.

Петр Иванович хлопнул его залпом, как водку, и решительно вошел в столовую. Зал был залит светом, было очень жарко, и в воздухе можно было вешать топор от запаха пота, смешанного с ароматами духов и свечей. Громкое жужжание голосов, позвякивание бокалов и тарелок, приглушенное хлопанье пробок оглушали после тишины и полусумрака аванзалы. Здесь тоже был сервирован открытый буфет, а напротив него переливалась радужными цветами еще одна ледяная глыба с шампанским, но уже без крысы.

Дворецкий объявил прибытие тайного советника Дурново с супругою. Очередной лакей подал ему бокал, вино ударило в голову, а ноги стали ватными — должно быть от страха. Петр Иванович рассеяно осмотрел присутствующих. В столовой в ожидании начала благотворительного концерта толклось, переминалось с ноги на ногу, жрало и пило блестящее собрание представителей высшего света.