Три королевских слова

— А с такой, что плохи твои дела. А со мной как с доктором надо — не лукавя. Тебя преследуют враги, у тебя магическое истощение, и без посторонней помощи тебе не выкарабкаться.

— Это мы еще посмотрим, — запальчиво сказала я, зная в глубине души, что каждое слово крысы — правда. — А откуда вы знаете про врагов?

— Не трудно догадаться. Видела бы ты свою ауру — она у тебя в клочья разодрана.

— А откуда вы знаете, что я не Лариса Ивановна?

Крыса подняла лапку и неопределенно пошевелила пальчиками.

— Не идет тебе. Ты не такая.

— Очень даже такая!.. — сказала я и замолчала, прочувствовав градус абсурда.

Крыса выжидательно смотрела, склонив голову.

Я решилась.

— Ладно. — И добавила прежде, чем вспомнила, откуда это: — Но я хочу вам сказать, что, если вы меня погубите, вам будет стыдно.

— Библиотечная ведьма, — утвердительно сказала крыса. — Очень молодая, очень начитанная, очень глупая. С головой, набитой бесполезными цитатами и романтическими бреднями.

— Меня зовут Данимира. И да — все так, как вы сказали. Но с романтическими бреднями покончено.

— Это тебе только кажется, деточка. Нездешняя?

— С севера.

Морда крысы приобрела задумчивое выражение.

— Ну, рассказывай, Данимира с севера, как тебя угораздило так вляпаться.

Внезапно я почувствовала, как плавно колышется асфальт, как сгущается тьма перед глазами и как белые ночи стремительно превращаются в черные августовские.

— Ночь на дворе… — проговорила я заплетающимся языком. — А можно я сначала посплю?

С неожиданным проворством старая крыса подскочила ко мне и толкнула в грудь.

— Не спи, ведьма Данимира. Рассказывай.

…И она заставила меня вспомнить все. Только одно я скрыла — про видение на Тучковой мосту и про горячечные клятвы, данные мною не иначе как в бреду. Во-первых, я допускала вероятность, что нарвалась на обычный портальный морок. Такое иногда случалось, что портал вытягивал из подсознания человека всякое разное — желания или страхи — и преподносил их в материализованном виде. А во-вторых, если все и было на самом деле, то это наше с тем существом личное дело.

…Когда затихли звуки флейты, за которой я гналась всю ночь, но так и не смогла настигнуть, заря бросила золотой отсвет в чердачные окна, а небо над колодцем сменило серо-фиолетовый ночной оттенок на утренний белесо-голубой.

День обещал быть хорошим.

А вдруг это мой последний день на земле?

Последнее я, должно быть, произнесла вслух, потому что крысиная ведьма сделалась очень серьезной.

— А теперь слушай меня очень внимательно, ведьма Данимира. Я могу открыть тебе врата. Силы у меня уже не те, поэтому проход будет чуточный. Человек не пройдет, а кошка, пожалуй, протиснется.

— Звучит как «врата в ад», — вяло сказала я. Мне снова хотелось спать. — А что там, за вратами?

— Убежище. И только от тебя будет зависеть, превратишь ты его в ад или в рай. Больше ничего предложить не могу. Решай сама. Но здесь или сама загнешься, или найдут и погубят — силенок у тебя совсем не осталось. Сейчас ты легкая добыча для всех. И думай скорее, слышу: наши приближаются…

— «Наши» — это кто? Крысы?

— Нет, мишки коалы, — съязвила старуха. — Помнишь про клочки по закоулочкам? Ну? Соображай быстрее, а то сейчас «Щелкунчик» Чайковского начнется, а ты у нас не Маша, ты, как выяснилось, Лариса Ивановна.

Соображать, в сущности, было нечем.

— Открывайте ваши врата. Но повторю: если вы меня погубите, вам будет стыдно.

— Да что же это такое! — зашипела крысиная ведьма. — Ступай уже! — Она взмахнула лапой в сторону той самой наглухо закрытой арки, ведущей в седьмой двор.

Я оглядела ворота. Они были обильно размалеваны краской из аэрозольных баллончиков. Среди надписей присутствовало несколько имперских, охраняющих Питер заклинаний: «Цой жив» и «Зенит — чемпион». Исписанные листы железа закрывали решетку до самого асфальта. Сверху и по бокам решетка прикрывалась не до конца, но по видимым фрагментам было понятно, что между частыми чугунными завитушками сможет просочиться только воробей.

— Но там же закрыто?

— Иди, тебе говорят! — воскликнула крыса. Ее взгляд напрягся, глаза блеснули красным, лапа с рунным браслетом повелительно вытянулась в сторону ворот.

Я без энтузиазма похромала в ту сторону.

Куда идти-то, если все наглухо загорожено?

— К воротам! Быстрее! В правый угол! — снова отрывисто выкрикнула ведьма, словно она была умным болельщиком, а я — недогадливым футболистом.

…Серые тени отделились от стен домов. Я оглянулась и увидела: их было много, и они наступали полукругом. В два прыжка я подскочила к воротам и там заметила наконец, что правый нижний угол железного листа размыт, дрожит и понемногу, с усилием, отгибается, образуя треугольное отверстие размером не больше моей головы.

Перед тем как протиснуться в дыру, я нерешительно сказала:

— А с вами все будет в порядке?

— За себя волнуйся, — посоветовала ведьма. — Не тормози! — И добавила вдруг севшим старческим голосом, совершенно не похожим на прежний, задиристый и командный: — Не обижай его…

Она стояла, просительно сложив лапки, будто уменьшившись в два раза.

— Кого?.. — в недоумении спросила я.