Три короны для Мертвой Киирис

— Мне нужна твоя помощь, пташка, — веселым голосом, будто их компанию не разбавляли целых два свежих трупа, сказал Рунн — и в комнату вторгся таран человеческих тел.

Киирис не собиралась пускать оружие в ход, она вообще не собиралась принимать участия в его кровожадно-бессмысленных играх, но у одной из ее ипостасей на сей счет имелось свое мнение. И чем больше мейритина сопротивлялась ее потребности контролировать тело, тем больше Кровожадная подчиняла каждый ее шаг. Пока Рунн в одиночку отбивался от десятка разбойников, Киирис проиграла собственному демону.

Как и всегда, когда Скованные подчиняли ее тело, стоило Кровожадной заполучить власть, для самой Киирис действительность превратилась в вялотекущий вязкий поток. В нем она барахталась в слабых попытках контролировать хоть что-нибудь.

«Просто расслабься и позволь ей делать то единственное, что она умеет делать хорошо — потрошить», — посоветовала Соблазнительница. Вот уж кто ни капли не переживал о происходящем. В самом деле, а с чего бы ей переживать? Ее собственное тело давно мертво, а участь провести всю жизнь в роли запертого в чужой голове паразита едва ли можно назвать радужной.

Кровожадная откинула волосы с лица, оскалилась и с низким звериным рыком бросилась в самую гущу поединка. Киирис и рада была бы закрыть глаза, но не могла. Когда ее рукой скованная вспорола брюхо одному из нападавших, и его теплая кровь обожгла ее кожу, Кровожадная окончательно вырвалась из-под контроля. Она завелась так сильно, так безудержно искала новую жертву, что этот азарт не мог не затронуть и саму Киирис. В своих мыслях она закрыла лицо ладонями, уговаривая себя не слышать и не видеть, но запах крови и сдавленные крики умирающих просачивались в нутро сквозь кожу будто дьявольская отрава. Сердце медленно и громко ударялось о ребра. Киирис даже начало казаться, что еще несколько таких толчков — и оно проломит грудную клетку, вырвется наружу свободолюбивой птицей.

Прошло меньше минуты, а от желающих отомстить за смерть главаря и его дочки остались лишь бездыханные тела на полу. Киирис рассеянно скользила взглядом по трупам, которые — это нельзя было не признать — были убиты с адской точностью. Что ж, по крайней мере, ни один из них не мучился перед смертью, зажимая в кулаке собственные внутренности.

— Славная пташка, — сбившимся, но еще более соблазнительным голосом, похвалил Рунн, поглядывая на свою напарницу из-под окровавленной челки. Смазанным движением откинул волосы с лица, обнажая россыпь красных капель на правой щеке. Чужая кровь смотрелась на нем… как изысканное украшение.

— Слишком быстро, — голосом Киирис проворчала Кровожадная, разглядывая стекающие с клинка тяжелые рубиновые капли. Мейритина буквально чувствовала ее разочарование из-за того, что потеха закончилась намного раньше, чем ипостась ею насытилась. — Здесь все такие бесхребетные трусы или за стеной хибары нас ждет продолжение?

— Там женщины и дети, и несколько десятков молодчиков, которые еще могут быть нам полезны, — пожал плечами Рунн. — Уверена, что хочешь утолить жажду кровью невинных младенцев?

— Тьфу на тебя.

Кровожадная метнулась взглядом к украшению, но Наследник тени опередил ее: носком сапога подцепил ошейник, подбросил ее в воздух и с легкостью поймал свободной рукой. Он с недоумением повертел таэрн так и эдак, как будто выискивал в нем что-то особенное. Потом помахал ошейником прямо перед носом Киирис.

— Это и есть та самая вещь?

Мейритина кивнула — и затолкала Кровожадную обратно. После путь и не полного, но насыщения своей единственной страсти, та стала заметно спокойнее и почти не сопротивлялась. Но в следующий раз ее своенравность может обернуться потерей полного контроля. Возможно, пройдет не так много времени, и она, Киирис, станет той, что сидит и наблюдает, пока одна из скованных наслаждается безграничной властью над ее телом.

— Это мой таэрн, — ответила Киирис и бросила кинжал, словно ядовитую гадину, которая невесть откуда взялась в ее кулаке.

— Выглядит дорогой, — он взвесил ошейник на ладони, — чертовски тяжелой безделушкой. Наверное, носить его не так уж легко.

— Мало приятного, — согласилась мейритина, лихорадочно думая над тем, как бы разубедить тенерожденого заковать в эту ненавистную вещь ее шею. — Что ты собираешься с ним делать?

— Разве это не очевидно?

«Как только ошейник снова будет на тебе — ты снова потеряешь связь с теургией, — напомнила Соблазнительница. — Тик-так, Киирис, тик-так… Пока ты корчишь из себя оскорбленную невинность, ушастый подходит все ближе».