Три краски

– Защитить? Тоже мне, Кутузов нашелся! – выкрикнула Лара и вдруг расплакалась: – Уйди от меня! Не хочу тебя слышать, понял?! Уходи!

Она как раз подошла к двери. Дрожащими пальцами достала ключ, попала в замочную скважину не с первого раза. Замок поддался. Лара шагнула внутрь.

– Лариса, они хотят выкрасть у тебя краски!

– Не хочу ничего слышать! Не хочу! – сказала Лара и захлопнула дверь.

Из записей агента Мортона

29 февраля 2011 года

Мой агент, кажется, хочет свести меня с ума. Пытался направить его на разработку квартиры объекта, однако тот, ссылаясь на непонятные и не поддающиеся никакому разумному пониманию слова (сначала – что-то лошадиное, затем – женская тема. Кстати, заглянул в Интернет – имя Феня сейчас, кажется, не модно). В общем, придется проводить опасную операцию самому.

Вот сейчас бы и пригодился чемоданчик со сверхсекретным шпионским оборудованием, безвременно утраченный мною сразу по прилете в жестокую Россию. Ничего, буду справляться своими силами.

Приготовил отмычки, фонарик, резиновые перчатки, предметы маскировки – черные очки, широкополую шляпу и черный плащ.

Мой план состоит в том, чтобы проскользнуть в дом к объекту, вскрыть отмычкой дверь и отыскать краски.

Приступаю к реализации плана через час пятнадцать минут. Обратный отсчет пошел…

…Несколькими часами позже

Вернулся, увы, ни с чем. Мой план провалился на стадии проникновения в подъезд. Оказывается, подъезды граждан доблестно охраняются местными бригадами. В них (по виду) одни пожилые леди, однако на деле это спецназовцы, следователи и медведи в одном флаконе!

Когда я подошел к дому, надев очки и пониже надвинув черную шляпу, то был тут же остановлен одной из дружин.

– Вы к кому это, гражданин? – спросили меня.

Я попытался притвориться глухим, но дорогу мне перегородили.

Пришлось улыбнуться со всем присущим мне обаянием и прибегнуть к… благородному обману.

– К моей девушке, – ответил им я. – Она как раз здесь живет!

– Американец, что ли? – подозрительно поведя носом, спросила пожилая леди (Неужели от меня до сих пор «штрафной» или «похмельной» пахнет?..). – Шпион?!

Я замотал головой, но отрицать было уже поздно.

– Шел бы ты отсюда, милок! – набросились они на меня всем скопом, а когда я (между прочим, рискуя жизнью) попытался прорваться, стукнули мне по ноге клюкой. До сих пор не понимаю, как ушел от них живой и без серьезных повреждений (если не считать, конечно, хромоту).

У меня теперь только один вопрос: но как, Холмс, как русские умудряются раскрывать меня так быстро?!

Остаюсь ваш, хромой, но не смирившийся,

Генри Мортон.

* * *

Ночные кошмары стали мучить ее еще навязчивее. Разноцветные жирафы, скачущие, словно лошади. С каждой ночью они становились все агрессивнее. В одном из снов красный, желтый и малиновый жирафы танцевали канкан и пели что-то непотребное:

Без красок жить нельзя на свете, нет!

В них солнце мая, в них твой звездный свет!

И я даю вам слово:

Краска – любви основа!

Пой много лет

Этот бред!..

А дальше и вовсе началось нечто невообразимое: жирафы подбежали к Ларисе и принялись совать ей в руки пузырьки с разноцветными красками каких-то немыслимых оттенков, не прекращая свою доводящую до дрожи песню:

Пой, красься и влюбляйся,

К нам присоединяйся!

Лопай на ужин

Омлет!

Лара проснулась в ужасе, чувствуя, что волосы поднимаются и становятся дыбом, как при качественной химической завивке.

– Вот ведь гадость снится! – пробурчала девушка и в раздражении швырнула в дверь тапку.

Она вообще стала злее, раздражительнее. Все бесило – не наступающая никак весна, ленивые сотрудники, наверняка строящие против нее постоянные заговоры. В ее тетради плюсов становилось все меньше, минусов – все больше.

Стала раздражать Анька. Как журналист – слабая, больше болтает, чем работает. И, что самое некрасивое, прицепилась к компании Светки, Машки и других язв, которых Лара всегда недолюбливала. Кто же еще, если не она, два месяца назад жаловался, какой плохой у них коллектив? Вот предательница! Теперь на бывшую подругу даже не глядит. Вернее, глядит и даже разговаривает, но сухо, по делу… Лариса не могла признаться себе, но скучала без их совместных чаепитий, разбавленных болтовней обо всем на свете.

Как-то Лара решила поговорить с Анькой начистоту. Придя на работу, Лариса дождалась, когда они останутся в кабинете одни, затем осторожно спросила:

– Я слышала, у тебя новые подруги появились?

– Ну да… – неуверенно сказала Аня.

– Ты общаешься с Алиной и со Светкой? – В Ларином голосе слышались язвительные нотки. – Ты же раньше их терпеть не могла!

– Это раньше, а теперь… – Анька замолчала.

– Теперь меня не можешь терпеть, да? – Лара с вызовом посмотрела в Анькины глаза. Ей показалось, подруга ее боится – разве может такое быть?!

– Теперь все по-другому. Ты – начальство, я – подчиненная. И отношения другие. И вообще…

– Что – вообще?

– Ларис, зачем этот разговор? Да, мы с девчонками общаемся.

– И на праздник вместе собрались?