Три лика пламени

Ты клянешь его с такой страстью, что невольно выдаешь себя… Ведь ты любишь, и только гордость твоя, да вбитые в голову правила не дают тебе понять. И почему я не… А, зачем понапрасну корить себя! Разве мог я предположить, что в Блаженном Валиноре появится некто, способный по-настоящему оценить тебя? Увидеть не просто принцессу или непревзойденного мастера, а женщину, достойную любви величайшего из Древних?

Он не предавал тебя, девочка моя, просто не верил в ваше будущее — а я верю, и создам его. Любой ценой. Тогда, у ворот, ты не пошла с ним сама, и один из путей, ведущих к жизни, вы упустили. И… да, еще один путь был отвергнут — тобой, Фэйниель, в ночь Праздника Урожая. Что тогда произошло? Не вижу… Ты не сказала, а я уже не успею спросить.

Да, у ворот Форменоса он мог бы и не спрашивать твоего согласия, но тогда… Странная полуразрушенная крепость… Утумно?[55] И ты, затравленно оглядываясь по сторонам, опасаясь даже не хозяина крепости — самих камней, давно подчинившихся чужой воле, бежишь прочь. Но камни, верные слуги того, кто змеей ускользает от моего взора, обращаются против тебя. Трещина проходит по ветхой арке — и разрастается паутиной, обрушиваясь смертью. Алдор не успеет спасти тебя.

А сейчас я жду его, потому что он придет за твоими камнями. Во всех вероятностях я вижу его в Форменосе. Где-то он похищает Сильмариллы из пустого дома (потому что я на празднике вместе с тобой), решив-таки оспорить у братьев власть над Ардой. И ты, застыв в своей обиде и выросшей из нее ненависти, терпеливо ждешь часа мести… И дожидаешься. Кровь на твоем клинке — красная, как твой стяг, предводительница нолдоров в Последней Битве. Да, девочка, у айнуров тоже красная кровь.

Где-то — я пытаюсь остановить его, и сражен затрещиной Силы. Не рассчитал… И нолдоры уходят в Эндорэ, ведомые местью за короля и твоей волей, Фэйниель. Но, там, на чужих берегах, не торжество возмездия ждет тебя, а нелепая гибель в первом же бою. Не с ним, с одичавшими орками.

И еще один путь — нолдоры уходят, братоубийством добывая себе корабли в гавани телери. Я вижу Ольвэ, пронзенного твоим мечом, дочь моя. И украденные суда предают новых хозяев, кровью овладевших ими — тучи затягивают небо, море ярится штормом, в щепки разбивая скорлупки белокрылых ладей. Твой корабль первым идет ко дну.

Финвэ с резким вздохом распахнул глаза, выбираясь из кружения вероятностей. Надо было — как же он не подумал! — предупредить, оставить какую-то весточку. Но как? Нельзя отлучаться из сокровищницы ни на минуту, с Сильмариллами или без них… А! Сильмариллы? Средоточие Силы Первооснов! Вот же оно! Камни, сами камни, запомнят, донесут через годы, через тысячелетия, если понадобится. Он распахнул шкатулку и вгляделся изо всех сил в жгучее сияние, почти беззвучно шевеля губами — не слова, мысли впечатывались в свет — навечно. Кто из них — Алдор или Фэйниель, первым найдет послание, не суть важно. Только вот для этого придется коснуться зачарованных алмазов голой рукой — как он сейчас, пусть даже на мгновение, не стерпев боли.

Дверь сокровищницы скрипнула. Лучик света побежал от порога, коснувшись носка обуви короля. Финвэ поднял голову, — солнечное сияние обтекало темную фигуру в проеме.

— Я ждал тебя, Алдор. Не это ищешь? — Король поднялся ему навстречу, протягивая шкатулку.

— Ищу. А вот ты, похоже, ищешь неприятностей, затевая встречу. — Покачал головой айнур. — Я уверен, что за нами не следят, но вызнать правду можно и после. И по-разному.

— В Ильмарине теперь не до меня. И о тебе, думаю, рады позабыть… хотя бы на пару часов. Стена Заката прочна, как никогда, а владыкам должно являть народу не только гнев, но и милость. — Через силу усмехнулся нолдор. — Так что не будем терять времени. Камни — твои.

— Фэйниель такой щедрости не оценит.

— Как и много другого… не важно… Не будем терять времени, Алдор. Супротив вежливости, «до свидания» не говорю. Сам понимаешь… — Руки Финвэ, сжимающие ларец, чуть дрогнули — озноб накатил с новой силой, вгрызаясь в тело ледяными и огненными клыками, да и ожог пульсировал невыносимой болью.

— Что-то не нравится мне твой настрой. — Подозрительно заметил айнур, вглядываясь эльфу в лицо. — Ты в порядке?

Вспышка вероятности… И снова — тупик. Значит, осталась только одна дорога. Король вздрогнул, усилием воли расправляя плечи и придавая взгляду живости. Предчувствие собственной смерти никого не красит, как и следствие наложенных на Сильмариллы чар, но Алдор не должен был этого понять.

— Я справлюсь… как-нибудь. Namarie, otorno[56].

Финвэ не увидел открытия перехода, но почувствовал, что время настало. С мечом в руке он шагнул на улицу — в ночь. Солнце даже не скрылось за тучами, оно вовсе исчезло, погрузив Валинор в первозданную темноту. Да, Отступник с размахом обставил свой побег…