Три лилии Бурбонов

Ходили слухи, что сэр Томас Джермин в благодарность за защиту королевского фаворита в парламенте будет возведён в звание пэра, но такого повышения так и не произошло Зато в 1626 году его старший сын, тоже Томас, был назначен конюшим короля, а младший, Генри, в следующем году стал камергером Генриетты Марии. Возможно, Бекингем рассчитывал получить в лице Джермина-младшего ещё одного шпиона в окружении королевы, но тут он жестоко ошибся. Существуют свидетельства, которые, как будто, указывают на то, что между королевой, обиженной пренебрежением мужа, и Генри установились довольно близкие отношения. Одну из таких историй рассказал Томас Киллигрю, двоюродный брат Джермина, служивший пажом у Карла I.

По вечерам, когда король решал провести ночь со своей жены, будь то в Уайтхолле или Сент-Джеймском дворце, он пробирался по тёмным коридорам, соединявшим их покои, в сопровождении пажа, который нёс перед ним свечу. Однажды, тихо ступая по утсланному тростником полу, Томас первым вошёл в спальню королевы и испытал ужасное потрясение. Генриетта Мария сидела на своей кровати, причём её хрупкое тело было почти полностью скрыто широкоплечей массивной фигурой Джермина. К счастью, его кузен, позже ставший успешным драматургом, действовал быстро и изобретательно. Киллигрю уронил свечу, а затем встал на четвереньки в дверном проёме и стал шарить по полу, громко извиняясь перед королём, который продолжал стоять в коридоре. К тому времени, когда Томас встал и отошёл в сторону, Джермин уже исчез.

Есть ещё несколько подобных историй. Согласно одной из них, маркиз Гамильтон, зайдя в покои в Сомерсет-хаусе, застал там Генриетту Марию, обнимающуюся со своим камергером. Другая история гласит, будто Карл I подозревал, что его жена близка с Джермином, но никак не мог подтвердить своих подозрений. Тогда некий граф, надеясь заслужить благосклонность короля, предложил незаметно провести его в покои королевы, чтобы застать любовников врасплох. Прокравшись по коридору, они ворвались внутрь. Джермин и Генриетта Мария действительно находились одни в комнате, но они не занимались ничем предосудительным, только разговаривали. Тем более, что, благодаря своей должности, Джермин имел на это право. Карл I удалился с красным лицом. Однако, несмотря на все эти свидетельства, точно неизвестно, были ли у Генри и Генриетты Марии сексуальные отношения. Не подлежит сомнению только одно – Джермин был самым лучшим другом королевы до конца её жизни.

Несмотря на то, что с 1625 года англичане вели военные действия против Испании, Бекингем, вдобавок, спустя два года втянул свою страну в войну с Францией, уговорив Карла I помочь гугенотам Ла-Рошели вернуть остров Ре, захваченный армией герцога де Гиза. 27 июня 1627 года Бекингем покинул Портсмут во главе флота из 80 кораблей. Перед самым его отплытием Карл I передумал (то ли испугался, то ли не захотел огорчать жену) и приказал ему сражаться за Людовика ХIII. Но капитаны и экипажи не захотели подчиняться этому приказу.

После отплытия Бекингема под Ла-Рошель толпы лондонцев на улицах шумно высказывали свою ненависть к французским католикам, а при дворе поднимали тосты за свержение короля-паписта Людовика ХIII. Поэтому Генриетта Мария решила удалиться в тихий курортный городок Веллингборо в графстве Нортгемптоншир под благовидным предлогом, что ей нужно попить воды из местных минеральных источников для поддержки своего здоровья. Вместе с ней уехали её приближённые и, конечно, Джермин, который теперь каждый день видел королеву в её личных покоях.

Испугавшись, что эта война окончательно испортит её отношения с мужем, Генриетта Мария написала своей матери, чтобы поделиться с ней своими опасениями. Поскольку Людовик XIII до того был болен, она выразила радость по поводу его выздоровления и, не колеблясь, добавила, что Карл I тоже встретил его исцеление с «радостью», несмотря на военные действия между двумя королевствами. Юная королева использует ту же стратегию, что и её старшая сестра Елизавета, королева Испании, апеллируя к чувствам своей собеседницы и напоминая о семейных связях, существующих между различными участниками военного конфликта, побуждая Марию Медичи вмешаться как мать в ссору между её сыном и зятем.