Три лилии Бурбонов

После смерти Бекингема карьера Холланда резко пошла в гору. Благодаря дружбе с королевой он получил придворную должность её главного конюшего и стал ближайшим советником Карла I. Кроме того, граф пожизненно занимал посты лорда-лейтенанта Беркшира и Мидлсекса и был избран ректором Кембриджского университета. Что же касается Генри Джермина, то он стал вице-камергером Генриетты Марии и в том же году его избрали депутатом парламента от Ливерпуля. Его интерес к деньгам вовсе не был таким корыстным, как позже утверждали его недоброжелатели. Жизнь при дворе, не говоря уже о страсти к азартным играм, стоила очень дорого и одного жалованья для этого было недостаточно. Но, благодаря Генриетте Марии, Джермин получил также должность на таможне, которая обеспечивала приток средств в его вечно тощий кошелёк. Кроме того, занимая пост вице-камергера, он котролировал доступ к своей царственной госпоже, и, следовательно, играл ключевую роль при её дворе. Высокое положение Джермина наверняка способствовало тому, что его отец тоже занимал ряд придворных должностей: егеря королевы, вице-камергера короля, губернатора острова Джерси, контролёра королевского двора и, наконец, лорда-лейтенанта Саффолка. Старший брат Томас стал конюшим маленького принца Уэльского, затем – одновременно мировым судьёй и заместителем лейтенанта в Саффолке. Однако этого было мало, чтобы удовлетворить амбиции Джермина: он видел, каким влиянием пользовался Бекингем в Англии, Ришельё во Франции и Оливарес в Испании. И желал того же для себя. Генриетта Мария тоже жаждала власти.

Между тем, по свидетельствам современников, король словно заново влюбился в свою жену, а она – в него.

Придворный поэт Хабингтон ссылался в качестве примера на своего государя, воспевая супружескую любовь:

Пример принцев - закон: поэтому мы,

Как верноподданные, должны быть настоящими любовниками.

С 1627 года Генриетта Мария, наконец, стала получать свои 18 000 фунтов в год, положенных ей по брачному контракту, и, кроме того, ей были дарованы крупные поместья и земли, в то числе, Гринвичский парк, где она обычно гуляла, когда ей хотелось свежего воздуха и тишины. Супруги начали обмениваться подарками и портретами и скучать во время коротких разлук. Когда на рождественской неделе Карлу пришлось уехать на четыре дня в Теобальдс, королева установила его портрет возле своей кровати. В канун Рождества один из придворных осторожно сообщил в своём письме:

-Мы здесь питаем некоторую надежду, что королева беременна, у неё есть некоторые признаки этого, но должно пройти больше времени, тогда мы будем знать об этом наверняка.

Когда же осенью 1628 года о беременности Генриетты Марии было объявлено официально, Оксфордский университет и городской совет приказали от радости звонить в колокола и зажечь костры. Однако не все радовались. Были задержаны два неосторожных болтуна, первый из которых заявил:

-Я бы хотел видеть Её Величество на дне океана!

Другой же предложил:

-Давайте повесим ей на шею мельничный жёрнов!

В Париже блаженство Марии Медичи было омрачено только тем, что сразу две её дочери собрались рожать в одно и тоже время в Турине и Лондоне. Поразмыслив, к кому ей отправить известную акушерку Перонн, флорентийка решила в пользу младшей дочери, чей ребёнок должен был унаследовать целое королевство. Но, увы, Перонн не успела добраться до Англии, и 12 мая в Гринвичский дворец была вызвана «бедная городская повитуха», которая, очутившись в королевской опочивальне, упала в обморок. По Лондону же ходили противоречивые слухи о причине преждевременных родов Генриетты Марии:

-Королеву напугали дерущиеся собаки, одна из которых вцепилась ей в платье!

-Она слишком много гуляла!

-А потом стала подниматься в гору!

Какова бы ни была причина, роды королевы начались примерно на десять недель раньше положенного срока. После того, как повитуху вынесли из спальни, прибыл хирург Чемберлен и Карл I приказал ему:

-Вы должны во чтобы-то ни стало спасти жизнь королевы!

Долгожданный наследник появился на свет только около трёх часов следующего утра, 13 мая 1629 года, но он был настолько крошечным и слабым, что решено было немедленно окрестить его. Как только её муки закончились, Генриетта Мария погрузилась в спасительный сон. Карл же в соседней комнате спорил с её духовником, в лоно какой Церкви следует принять ребёнка. В конце концов, принц был крещён капелланом короля как «Чарльз Джеймс» и через час скончался. Той же ночью его похоронили в Вестминстерском аббатстве рядом с его дедом Яковом I.

Прибывший слишком поздно королевский врач Теодор Майерн нашёл королеву «полной сил и мужества» как всегда в трудную минуту. Составив отчёт, он заметил:

-Нужно срочно отправить гонца во Францию, чтобы остановить мадам Перонн, которая теперь свободна и может навестить принцессу Пьемонтскую.

Обе сестры Генриетты Марии в том же году родили здоровых детей: Елизавета – сына, а Кристина – дочь.

Тогда же весной Карл I распустил свой третий парламент, заявив:

-В будущем я намерен править без парламента!