Три лилии Бурбонов

Генриетта Мария постоянно носила на шее маленькую подвеску в виде сердечка, присланную матерью, которая, якобы, оберегала от выкидыша. Когда же она случайно снимала эту безделушку, то сразу начинала волноваться. После некоторого обсуждения Гринвичский дворец был отклонён как место для родов королевы, и для этой цели избрали старый охотничий домик Генриха VIII из красного кирпича в Сент-Джеймсе. Были подготовлены несколько комнат с умиротворяющим видом на олений парк, где установили новую великолепную кровать с драпировками из зелёного атласа стоимостью 675 фунтов стерлингов.

Наконец, все приготовления были завершены. Роды Генриетты Марии начались около четырёх часов утра 29 мая 1630 года и, как свидетельствовал её врач Теодор Майерн, вновь были тяжёлыми и едва не стоили королеве жизни. Но ещё до полудня она стала «счастливой матерью принца Уэльского». В тот же день, когда Карл I торжественно направлялся в собор Святого Павла, чтобы поблагодарить Бога за рождение на удивление здорового сына, в полуденном небе засияла звезда.

Хотя крёстными ребёнка стали Людовик ХIII и Мария Медичи, католики, Карл I предупредил капуцинов жены, «что они не должны беспокоиться о крещении его сына, поскольку он позаботится об этом сам». Принц был крещён в Сент-Джеймском соборе, хотя и не в часовне королевы, Уильямом Лодом, архиепископом Кентерберийским, по протестантскому обряду. При этом использовалась серебряная купель, подаренная лорд-мэром Лондона. Король вручил кормилице принца тысячу фунтов, а герцогиня Ричмондская, выступающая доверенным лицом второго крёстного отца, принца Палатинского (зятя короля), подарила младенцу драгоценность стоимостью 7 000 фунтов. В честь принца Карла в Лондоне запускали фейерверки, слагали стихи и жгли костры. Лондонцы сразу окрестил младенца «французом» или «чёрным мальчиком».

-Он такой смуглый, что мне за него стыдно, - писала Генриетта Мария.

Не только цвет лица принца выделял его среди членов семьи Стюартов.

-Он такой толстый и такой высокий, что его принимают за годовалого, - добавила она спустя четыре месяца.

Когда сын смотрел на мать своими тёмными глазами, у той возникало ощущение, что он намного мудрее её.

Рядом со своими бледными и невысокими родителями ребёнок казался подкидышем. Возможно, будущий Карл II унаследовал свой гигантский рост от датских предков. А цвет кожи, как считалось, ему достался от Медичи. Однако портрет его незаконнорожденного дяди Цезаря Вандома, с которым принц имел поразительное сходство, доказывает, что смуглота передалась ему от деда Генриха IV. Тем не менее, некий Слингесби Бетел, служивший в комитете безопасности Кромвеля во время революции, говорил, что видел письма Генриетты Марии, подтверждающие, что будущий король Карл II и его брат, будущий король Яков II, были сыновьями Джермина. Впрочем, утверждения, что «король был бастардом, а его мать была шлюхой Джермина», как и то, что «все королевские дети были бастардами Джермина», были нередкими в устах врагов Стюартов. Если бы Карл и Генриетта Мария оставались равнодушными друг к другу и после смерти Бекингема, историки могли бы без особых колебаний приписать отцовство Карла II Джермину. Но после убийства королевского фаворита ситуация изменилась и впоследствии большинство исследователей сходилось во мнении, что король и королева по-настоящему любили друг друга. Как бы при этом не относилась Генриетта Мария к Джермину, она знала, что её долг состоит в том, что бы спать с королём и рожать от него детей.

Когда её сыну не исполнилось и года, Генриетта Мария написала своей любимой «Мэми» Сен-Жорж с просьбой прислать тринадцать пар французских перчаток и правила всех игр, «которые сейчас в моде» во Франции. Кроме того, она извинилась за то, что не написала раньше и добавила, что уже «снова на подъёме». Прежде, чем принцу Карлу исполнилось восемнадцать месяцев, у него появилась сестра Мария Генриетта, которую их родители называли просто «Мэри». В отличие от своего брата, принцесса удалась в Стюартов со своими каштановыми волосами, карими глазами и тонкими чертами лица. Но прежде, чем Мэри успела заговорить, в королевской детской появился белокурый принц Джеймс, а спустя два года – принцесса Элизабет, такая же светловолосая и голубоглазая. За нею последовали принцессы Анна и Кэтрин, Генри, герцог Глостерский, и принцесса Генриетта Анна.

Глава 4 САМАЯ СЧАСТЛИВАЯ

Для Генриетты Марии, наконец, наступили счастливые годы, обещанные прорицательницей, хотя их и было меньше шестнадцати.

-Я была самой счастливой из королев, - оглядываясь на них, подтверждала она сама, - потому что у меня были не только все удовольствия, какие только может пожелать сердце; у меня был муж, который обожал меня.