Три лилии Бурбонов

Тем не менее, Якова I уверили, что на пути к свадьбе принца Уэльского нет никаких серьёзных препятствий. Флот, который должен был доставить инфанту и её мужа обратно в Англию, был готов в апреле отплыть в Испанию, и глупый король был занят улаживанием мельчайших деталей путешествия для удобства своих «милых мальчиков». Наконец, в конце апреля в Мадрид пришло известие, что разрешение на брак находится на пути в Испанию, хотя папа выдвинул новые требования в пользу английских католиков. Невзирая на это, Бекингем попросил немедленно отправить английский флот в Ла-Корунью, чтобы с триумфом вернуться в Англию вместе с инфантой. Однако вскоре обнаружил, что всё не так просто, ибо Оливарес был твёрдо намерен не допустить этого брака, и поводом для отсрочки послужили новые требования Святого Престола.

Тогда Бекингем написал письмо Якову с просьбой прислать следующий документ, заверенный его подписью: «Настоящим мы обещаем словом короля, что всё, что ты, наш сын, пообещаешь от нашего имени, мы выполним».

-Сэр, я признаю, - приписал, в свой черёд, Карл, - что это большое доверие; и если бы это не было простой необходимостью, я не был бы таким смелым.

Излишне говорить, что слабый король выполнил их просьбу, «чтобы вы могли быстро и счастливо вернуться и очутиться в объятиях вашего дорогого папы».

Получив этот документ, принц и Бекингем при содействии Бристоля, Астона и Коттингтона предстали перед специальной комиссией, назначенной Филиппом IV. Обсуждения продолжались в течение нескольких недель. Напрасно англичане указывали на невозможность согласиться с требованиями Рима о немедленном введении религиозной терпимости в Англии. Бекингем терял остатки терпения и обвинял Оливареса во всех грехах. Наконец, в конце мая он вступил в открытый конфликт с графом-герцогом, пригрозив немедленно уехать с принцем и отказаться от всяких переговоров.

-Что касается лично Вас, сэр, - заявил он испанскому министру, - то Вам не следует считать меня своим другом. Вы должны ожидать с моей стороны всевозможного противодействия и враждебности.

На что граф-герцог ответил, что он охотно принимает предложенные ему условия. А испанские придворные после данного инцидента стали выказывать Бекингему отрытое презрение.

Этот гневный протест фаворита Якова I вполне устраивал испанцев, и после долгих притворных просьб со стороны Филиппа IV и Оливареса было решено, что Карл останется в Мадриде, по крайней мере, до тех пор, пока английский король не ознакомится с пунктами, на которых настаивал папа, и не пришлёт свои инструкции. Коттингтон поспешно отбыл в Англию, увозя с собой документ с требованиями папы. В очередном письме, написанном Карлом и Бекингемом Якову и переданном Коттингтоном, они всё ещё выражают надежду, что король может согласиться с этими условиями, хотя они не осмеливались сделать это сами. Король Англии был в отчаянии. Оливарес ловко повернул все переговоры в сторону религиозных требований и совершенно не затронул вопрос о возвращении Пфальца, который был близок сердцу Якова. Ответ короля был характерен для него:

-Мои милые мальчики, ваше письмо… сразило меня наповал! Я боюсь, что это очень сильно сократит мои дни… Но что касается моих советов и указаний, которых вы жаждете на случай, если они не изменят своих требований, то, одним словом, вам следует как можно скорее уехать, если вы сможете получить разрешение, и отказаться от всяких переговоров… Увы! Теперь я горько раскаиваюсь в том, что когда-либо позволил вам уехать. Я забочусь только о том, чтобы однажды снова заключить вас в свои объятия. Дай Бог этого! Дай бог этого! Дай бог этого! Аминь, аминь, аминь! Я заявляю, что вам будут так же сердечно рады, как если бы вы добились всего, чего хотели… и да благословит вас Бог обоих, мой милый сын и мой единственный лучший милый слуга…

Пожалуй, у бедного короля в Англии было больше неприятностей, чем у его сына в Испании, из-за выступлений пуритан против брака принца Уэльского с инфантой. Тем временем Карл и Бекингем продолжили борьбу за изменение условий брачного контракта, а Оливарес, поддерживаемый своими теологами, всё ещё настаивал на том, что бракосочетание может быть отпраздновано условно в Мадриде, чтобы быть подтверждённым в будущем, когда будут введены в действие меры в пользу английских католиков. Однако события следующих нескольких недель испанские власти истолковывали совершенно иначе, чем англичане. Так, испанцы утверждали, что встречные предложения и поправки Карла были всесторонне рассмотрены различными комиссиями, в то время как принц отверг без колебаний все предложения Оливареса во время прощальной аудиенции.