Три лилии Бурбонов

Так как Хуан Кальдерон кредитовал актёров и участвовал в организации театральных постановок, поэтому неудивительно, что его родная и приёмная дочери стали актрисами. Первой театральную карьеру, скорее всего, начала Хуана Кальдерон. Наверно, она родилась в 1605 году, вышла замуж за актёра Пабло Сармьенте и вместе с мужем впервые выступила на театральных подмостках в Вальядолиде, а позднее - в Мадриде, Севилье и Валенсии. И именно её игрой восхищался великий драматург Лопе де Вега. Что касается Марии, то она дебютировала в шестнадцать лет в столичном театре Коррал-де-ла-Крус. Хотя большого таланта у неё не было, новая актриса понравилась публике. Тот же Анри де Кок описывает её как очаровательную брюнетку, однако на анонимной картине ХVII века под названием «Аллегория тщеславия», которая хранится в монастыре Дескальсас Реалес в Мадриде и на которой, как принято считать, изображена Ла Кальдерона, мы видим белокожую девушку в кресле с распущенными густыми рыжими волосами. Расчёсывая их, она смотрит в сторону зрителя, в то время как на столике справа, за которым стоит служанка, можно различить серьги, цепочку и подвески. По-видимому, эти украшения, как и роскошное платье актрисы из светлого атласа с цветами – подарки от тех, кто был восхищён её красотой.

-Её рост был средним, - свидетельствовал один из биографов, - а тело не соответствовало канонам… того времени, потому что она была довольно стройной. Но у неё была особая грация, голос, пронзительный и наводящий на размышления, который очаровывал до глубины души.

Выступая на сцене, актёры перемежали декламацию песнями и танцами. Танцевала Мария прекрасно, за что ей, вдобавок, дали прозвище «Марисапалас» в честь модной пляски, которую она обычно исполняла на сцене. По слухам, ещё до знакомства с королём девушка состояла в любовных отношениях с вдовцом дочери самого Оливареса, двадцатисемилетним Рамиро Нуньесом де Гусманом, герцогом де Медина де лас Торресом. Вот что говорит об этом графиня д’Ольнуа:

-…герцог де Медина де лас Торрес отчаянно влюбился в неё: у этого кавалера было столько преимуществ перед другими, что Кальдерона любила его не меньше, чем любили другие женщины.

Статный брюнет, Рамиро де Гусман после гибели графа Вильямедьяны считался первым донжуаном Мадрида, и, как утверждается в одном из анонимных произведений того времени, именно он обратил внимание Филиппа IV на «скрытую собственность, принадлежащую королю». Но лично я более склоняюсь к версии, что о Ла Кальдероне своему повелителю рассказал Оливарес. Так или иначе, но именно во время своего дебюта в 1627 году Мария впервые обратила на себя внимание короля. После спектакля Филипп зашёл к ней в гримёрку (или, скорее, её позвали к нему в зарешёченную комнату) и, по словам французского посланника Берто, «он влюбился в неё и в ту же ночь сделал её своей, вступив с ней в одну из самых прочных внебрачных связей».

-…Филипп Четвёртый…её…предпочёл одной из фрейлин королевы (дочери графа Хилара?), - добавляет д’Ольнуа, - которая была так огорчена изменой короля, которого она действительно любила и от которого родила сына, что удалилась от мира в Лас-дель-Кальсас-Реалес, где подстриглась в монахини.

Тем не менее, по словам всё той же писательницы, актриса не сразу уступила королю:

-Что касается Кальдероны, то её симпатии полностью были на стороне герцога де Медина, она не послушала бы короля без согласия герцога: она рассказала ему об этом и предложила тайно бежать, куда он пожелает…

Увы, помня о судьбе несчастного графа Вильямедьяны, Рамиро разумно посчитал самоубийством открытое соперничество с королём и ответил своей возлюбленной:

-Я полон решимости уступить Его Величеству сокровище, на которое не в состоянии больше претендовать…

-Неужели Вы измените своей любви и проявите такую чёрную неблагодарность по отношению ко мне? – упрекнула его, заливаясь слезами Мария. – Вы счастливец, что можете распоряжаться своим сердцем, как Вам заблагорассудится, но я не могу сделать то же самое; и поэтому Вы должны продолжать навещать меня или приготовиться увидеть, как я умираю от отчаяния.

Так как Рамиро ещё не разлюбил Ла Кальдерону, то пообещал ей, что сделает вид, будто уезжает в свои владения в Андалузии, а сам тайно останется жить в её доме. Таким образом, король и герцог месяцами делили одну и ту же женщину. Тем временем Филипп IV продолжал ходить на каждое представление с участием актрисы, но вскоре, якобы, предложил ей оставить сцену и поселил её в своём Мадридском дворце. А вот в последнее я не верю: вряд ли Изабелла допустила бы это. По другим сведениям, король купил ей домик на окраине Мадрида.