Три лилии Бурбонов

Впрочем, Кристина своим собственным поведением давала повод для недовольства окружающим, приказав официально титуловать себя не «Принцесса Пьемонта», а «Первая королевская мадам» («La Prima Madama Reale»). К тому же, она одевалась только по французской моде и из всех драгоценных камней предпочитала, как и мать, жемчуг и бриллианты, связав с ними даже свой девиз: «Plus de fermete que d'eclat» («Больше твёрдости, чем блеска»). За что получила прозвище «Бриллиант». К счастью, ей не пришлось учить язык своей новой родины, как её сёстрам, потому что члены герцогской семьи и многие придворные говорили по-французски.

Поселившись в западной части герцогского замка, получившей название «Палаццо Мадама», Кристина велела обустроить её по своему вкусу, как и подаренную ей свёкром загородную резиденцию Валентино под Турином, куда перевезли мебель и картины из герцогской коллекции.

-С первого же пробуждения души Кристины она в полной мере стремилась к искусству и любви, - утверждает Джемма Джованнини, - …её разум блуждал в поисках чего-то грандиозного, что неободимо создать, чего-то прекрасного, что могло дать вдохновение. Оглядевшись по сторонам и не найдя в герцогских владениях дворца, полностью удовлетворяющего её, она подумала о свадебном подарке свёкра и нашла в нём поле для деятельности. Короче говоря, Валентино был преобразован от головы до ног; с конкурсом лучших итальянских и французских художников, он стал источником наслаждения, о котором она мечтала, её любимым местом отдыха, где она всегда жила большую часть года.

Примером для подражания Кристине также служила вилла Маурицио возле Турина. Это был целый комплекс благородных зданий (жилое помещение и павильоны) в центре итальянского сада с фонтанами, окружённый лесом и сельскохозяйственными угодьями (виноградники, фермы и огороды), Кардинал Савойский одним из первых в герцогстве начал выращивать не только лимонные, но и апельсиновые деревья. Внутри помещения были украшены фресками и картинами, а также предметами мебели, купленными в Париже. В 1620 году Лодовико д’Алье, друг кардинала, поставил там свою оперу «Охота», а для Кристины в крытом павильоне был устроен «бал дам».

Уже в 1621 году началась полная реконструкция замка Валентино, продолжавшаяся почти без перерывов почти сорок лет. Работы выполнял архитектор Карло ди Кастелламонте, а позже — его сын Амедео. Вдобавок, в 1622 году Кристина купила у графа Лодовико Тезауро виллу на Туринском холме, на месте которой впоследствии было возведено новое здание.

Принцесса не скрывала, что, по её мнению, савойский двор не идёт ни в какое сравнение с двором её брата. А по вечерам в своих покоях развлекалась музыкой и танцами в небольшой компании приближённых. Неудивительно, что в Савойе её считали слишком легкомысленной и непостоянной из-за любови к развлечениям.

Но если верить той же Джемме Джованнини, с мужем Кристина, в конце концов, поладила:

-К счастью для неё, всё пошло наилучшим образом. Виктор Амадей… вскоре завоёванный её необычной красотой, полюбил её исключительной и ревнивой любовью, сделав себя рабом её капризов, которые она проявляла даже в самых серьёзных государственных делах. И она, несмотря на страстный темперамент и врождённую склонность к любовным приключениям, которые подрывали её репутацию, безусловно, была ему любящей спутницей.

Хотя Виктор Амадей неохотно принимал участие в вечеринках, устраиваемых женой, предпочитая им уединённые прогулки по лесу или охоту, он не отказывался от выполнения своего супружеского долга. В следующем, 1621 году, Кристина родила мёртвого ребёнка. А спустя ещё год на свет появился вполне здоровый мальчик Людвиг Амадей. После чего, получается, принц умыл руки, так как на протяжении шести лет Кристина больше не беременела. Вероятно, между супругами пробежала чёрная кошка. Что же произошло?

Хорошенькая молодая женщина очень быстро оказалась в центре придворных сплетен, приписывавших ей различные романтические похождения. Интересно, что в отличие от брата-короля, Кристина, невзирая на первый негативный опыт, не потеряла интерес к сексу. В то время как Виктор Амадей был довольно ревнив.

Всё же рискну предположить, что, по крайней мере, на протяжении первых десяти лет её супружеской жизни, несмотря на сплетни окружающих, королевская мадам была верна своему супругу. И холодность в их отношениях была вызвана не только его ревностью. Основания для этого даёт письмо Кристины к Виктору Амадею от 9 апреля 1630 года:

-…я всегда буду благодарна за оказанные мне почести, которые будут мне ещё дороже, если они будут сопровождаться благосклонностью Ваших горничных…

После этого ироничного намёка всё выглядит совсем в другом свете. Интрижки дворянина со служанками были настолько обыденным делом, что даже не заслуживали упоминания в воспоминаниях современников. К ним даже жёны редко ревновали своих мужей. Но только не Кристина, которая вряд ли могла принять то, что какой-то сын герцога посмел вообще изменять ей, королевской мадам! По крайней мере, его отец, Карл Эммануил, предпочитал дворянок.