Три любовных романа. Лучшие из лучших — 1995

Ее губы сами собой приникли к Кайлу. Он провел языком по ее мягкой, нежной губе, по влажно белеющим зубам и наконец почувствовал прикосновение нежного кончика ее языка. Его рот прижимался к ней все сильнее по мере того, как страсть овладевала им. В какой-то головокружительный момент он проник в сладостные тайны ее рта. Затем отвел от нее свое лицо, пытаясь как бы призвать их обоих к благоразумию.

— Мне страшно хотелось этого весь день, — прошептал он.

Он целовал ее щеки, нежные веки и шею, спускаясь все ниже, к душистой, лихорадочно пульсирующей ложбинке.

Из ее полуоткрытых губ невольно исторгся слабый стон обжегшего ее желания. Она так долго тосковала о Кайле, и блаженство было так велико. Наконец-то свершалось то, о чем она так долго мечтала.

Ее руки обвились вокруг его шеи, прижимая к себе его лицо, шея изогнулась, почувствовав жадное прикосновение его зубов. — Кто же был победителем и кто побежденным? Она чувствовала, как его гладящая рука постепенно приближается к мягкой выпуклости ее груди, как кожа ее напрягается в предвкушении ласки. Его прикосновение было уверенно властным, остро волнующим. Она чувствовала, что растворяется изнутри и ее охваченное пламенем сердце может не выдержать этого.

Кайл прошептал ее имя, и его рука скользнула за вырез купального костюма и стала гладить шелковистую кожу груди. Ощущение было во много раз острее и эротичнее, чем она могла когда-либо себе представить. Его прикосновения были нежными, умелыми, он знал, как нужно ласкать женщину. Она громко застонала, когда он стад гладить воспаленные кончики ее сосков, превращая их в жаркое средоточие испепеляющей страсти. Сама его нежность была мучительной. Все ее тело охватила безумная лихорадка желания, и Софи почувствовала, как самообладание начинает покидать ее.

Сделав над собой огромное усилие, она отодвинулась от него и разомкнула руки, обнимающие его шею.

— Пора возвращаться к Эмме, — сказала она дрожащим голосом. — И будет лучше, если мы прекратим все это.

— Почему? — улыбнулся он, глядя на нее затуманенным взором. Его пальцы оттянули верхний край купальника, обнажив незагорелую часть ее груди, в центре которой напряженно и требовательно розовел бутон соска.

Его увеличившиеся, потемневшие зрачки говорили о том, какой эффект произвела на него ее нагота. Подчиняясь молчаливому требованию, он наклонился и сомкнул губы вокруг ее соска.

Софи задохнулась от интимности этого поцелуя. Ее нежная кожа чувствовала кошачью шершавость его жадного языка.

Она неуверенно провела ладонями по его сильным плечам и шее. Ее пальцы почувствовали густоту и жесткость волос, когда она потянула его голову вниз, побуждая его к более неистовым ласкам. Кайл обхватил зубами ее воспаленный сосок в порыве граничащей с жестокостью страсти. Греховная острота ощущения исторгла откуда-то из ее глубин жалобный стон. Теперь его рука ласкала другую грудь, и от этого прикосновения ток молнией пробежал от груди к животу, наполняя ее плоть невыносимо острым желанием.

Не в силах больше вынести этого, Софи оторвалась от него и натянула купальник на обнаженную грудь. Теперь его эластичная ткань казалась ей слабой защитой, которая не могла скрыть набухших от возбуждения, остро торчащих сквозь нее сосков.

— Пожалуйста, — попросила она. В глазах ее стояли слезы. — Если вы хоть немного уважаете меня, не трогайте меня больше.

Он смотрел на нее, не скрывая неприкрытого желания.

— Вы намеренно пытаетесь довести меня до безумия? — сипло спросил он. — Я хочу вас, Софи! Разве вы не догадываетесь о моих чувствах к вам?

— Я знаю только то, что слишком мало знаю вас, чтобы позволить вам делать это со мной, — ответила она, приподнимаясь и садясь на песок. Страсть опалила сухим жаром ее рот. — К тому же вы выбрали неудачное время и место для этого. И помимо всего, мы забыли о том, что оставили девочку совершенно одну.

— С Эммой ничего не может случиться. — Он наклонился, чтобы снова поцеловать ее в губы, и у нее все поплыло перед глазами. — Боже, как я хочу вас, — пробормотал он, привлекая ее к себе.

— Не надо. Кайл.

— Вы просто чудо, — возбужденно прошептал он. — Такая стройная и изящная, такая холодная и неуловимая… — Его рука гладила ее бедро, наслаждаясь нежной гладкостью ее кожи. — С тех пор как я впервые увидел вас, я живу как в огне. Я знаю, что вы чувствуете ко мне то же самое.

— Ничего вы не знаете, — сказала она. Ей приходилось отвечать между его поцелуями, и она чувствовала, как кровь горящей лавой наполнила ее вены, подобно расплавленному золоту, отливаемому в новую форму.

Рука Кайла скользнула в гладкую прохладу узкого пространства между ее ногами, лаская нежную кожу так близко от центра ее желания, что малейшее движение могло стать роковым.

Его губы жаждали ее с требовательной неутолимостью. Она почувствовала, как его ладонь накрыла мягкую выпуклость ее сокровенной женственности, от которой его отделяла всего лишь полоска беззащитно-тонкой ткани. Ее глаза расширились, все тело напряглось, подобно пружине.