Три любви

Он умолк, робко поглаживая опрятную бородку, словно с трудом понимал, зачем это говорит. Будучи человеком необычным, он давно питал к Люси тайное расположение, но эту симпатию заглушила страсть к бизнесу, вытеснила природная практичность, и за много лет она почти угасла и никто о ней не узнал. А теперь Леннокс по собственной воле порвал с бизнесом… Он чувствовал себя немного потерянным, поскольку не обрел пока почву под ногами в этом новом для него, нематериальном мире. В тот момент, оглядывая ладную небольшую фигурку Люси, он вдруг вспомнил о том тихом полудне, когда невольно обнял ее за талию. Какой тонкой и в то же время мягкой показалась ему эта талия! Непроизвольно краска залила его желтоватое самоуверенное лицо. По природе он был холостяком – разумеется, он это осознавал, – но ему сравнялось всего пятьдесят семь и, по собственным словам, он был «шустрый, как воробей».

– Я был настолько занят подписанием соглашения, что другие вещи выскочили у меня из головы, – наконец невнятно и с необычной для себя робостью проговорил он.

– Несомненно, – с напускной живостью откликнулась она.

Она не понимала, к чему он клонит. Первое потрясение после увольнения прошло, и чувство обиды ослабло. Она даже в какой-то степени поняла его точку зрения.

– Я очень рад, – вздернув бороду, продолжил он. – В самом деле, рад, что вы устроились на работу. – Искоса взглянув на нее, он добавил: – Что за работа?

– Преподавание, – наугад ответила она, и это прозвучало немного нелепо. – Превосходная работа.

– Ясно, – как-то невнятно откликнулся он и затем повторил: – Ясно.

Несколько мгновений он неуверенно смотрел на нее, потом отошел к окну и задумался, вертя в руках карандаш.

Она уставилась на его квадратную спину, обтянутую неизменной грубой тканью. Зачем она ему солгала? Это так на нее не похоже. Она не могла этого объяснить, но с болезненной отчетливостью понимала, что должна любой ценой избежать последнего выражения его сочувствия. Если он скажет: «Мне жаль… очень жаль, что вы не нашли работу!» – ее измученное сердце не выдержит. Она вынесла бы что угодно, лишь бы не выставлять напоказ свои невзгоды.

Склонившись над книгой счетов, Люси не глядя поняла, что Леннокс отвернулся от окна, будто намереваясь заговорить. Но в этот момент резко распахнулась входная дверь, и в контору вошли Эндрюс с Дугалом. Леннокс сразу принял отсутствующий вид и, засунув руки в карманы, вполголоса засвистел. Люси кожей чувствовала на себе взгляды сослуживцев. Оба нашли себе надежное место – Дугал устроился в фирму «Хагельманс», Эндрюс предвкушал приятное существование в небольшой газете, а также в кондитерской в районе Горбалс, которую он приобрел, взяв у жены «чуточку денег». Да, у них все в порядке, а у нее все… все не так! Лгунья, притворщица, дура! Что ж, пускай, ей наплевать. Она будет высоко держать голову и заставит себя улыбаться.

Закончив записи, она захлопнула книгу, отложила карандаш и взглянула на часы. В этот момент пробило час дня, удар прозвучал медленно и зловеще.

– Ну что ж! – бодро воскликнула она – или ей так показалось. – «Ленноксу» конец!

Ее замечание приветствовали с подобающей торжественностью. Важное событие! Все пожали друг другу руки. Леннокс раздал конверты с жалованьем.

– Надеюсь, мы еще встретимся, миссис Мур, – вполне искренне произнес Дугал.

Теперь он был на голову выше ее – хорошо одетый, опрятный и деловой. Даже уши у него не так сильно оттопыривались, как раньше. Невероятно, что сделало с ним время! Но что же время сделало с ней?

– Мы где-нибудь встретимся, Дугал, – оживленно отозвалась она. – Наверняка.

– Надеюсь на это, в самом деле, – серьезно кивнул он.

– И меня не забывайте навещать! – на миг стряхнув свою меланхолию, воскликнул Эндрюс. – Если будете проходить мимо, загляните, – и, не забывая о том, что дружба дружбой, а служба прежде всего, добавил: – Мы продаем все газеты.

– Рад слышать, что вы устроились, – доверительно, но все так же робко и неуверенно вполголоса сказал Леннокс, удерживая ее руку в своей чуть дольше, чем следовало. – Как-нибудь на днях зайду к вам на чашечку чая.

Чай! Возможно ли, что он когда-нибудь придет к ней на чай?

Надев пальто и шляпу, Люси в последний раз огляделась вокруг, затем в дверях коротко кивнула и одарила всех улыбкой.

– Тогда до свидания! – бойко воскликнула она. – И удачи вам.

Продолжая улыбаться, она повернулась и спустилась по лестнице. Но на улице улыбка пропала. Когда Люси шла к станции и садилась в вагон, у нее дрожали губы. В пустом купе она застывшим взглядом уставилась на диванные подушки напротив, потом вдруг уронила лицо в ладони и разразилась потоком тихих слез.

Глава 13

Эти невольные слезы вовсе не были символом ее поражения. Выплакавшись, Люси, разумеется, почувствовала себя лучше. Она вдруг поняла, едва ли не с улыбкой, что ни прекращение ее службы, ни вынужденный отъезд из квартиры не означают наступление Всемирного потопа. В ее душе светилась неугасимая надежда.