Три любви

– Позволь поздравить и тебя тоже, Люси, – сразу заговорил Ричард с притворной, как ей показалось, искренностью. – Твой мальчик достиг замечательных результатов.

Она механически пожала протянутую руку, все еще не в силах прийти в себя от шока, вызванного появлением родни.

– И весьма подходящий момент для воссоединения семьи, – учтиво произнес Эдвард. Он указал на Джо и Полли. – Когда Питер мне написал, я решил, что мы все должны здесь встретиться. Мы все им гордимся.

– Конечно, мы были очень рады приехать, – в приливе дружеских чувств выпалил Джо. – И я собираюсь заплатить за угощение всей нашей компании в «Гросвеноре».

– Было бы жестоко не прийти сюда и не похлопать тебе, – ущипнув Питера за руку, приветливо заметила Ева. Она улыбнулась Люси из-под мягких полей элегантной шляпы и, махнув перчатками в сторону каких-то молодых людей у себя за спиной (Люси они казались всего лишь расплывчатым пятном), мило добавила: – Мы взяли с собой некоторых партнеров Питера по теннису, чтобы аплодисменты звучали погромче.

Ева пробормотала какие-то имена, которые Люси даже не расслышала. Да она и не хотела их слышать. Внутри тлел гнев, росла враждебность, и от этого у нее снова запылали бледные щеки. Зачем эти люди пришли сюда под благовидным предлогом дружбы – чтобы вмешиваться в жизнь ее сына? Какое отношение они имеют к нему или к ней? Кто дал им право здесь и сейчас разделять с ней победу, добытую с таким трудом? Это именно она, Люси, вела авангард в бой, а теперь они явились, чтобы нечестно претендовать на ее триумф. В свое время вся эта компания игнорировала и презирала ее, предоставив ей биться за сына в одиночку. Перед ее глазами промелькнули картины недавнего прошлого, во всей его горечи, муках и ужасной бедности. Она стиснула зубы, сдерживая горькие слезы. Воссоединение, право. Боже милосердный! Это невыносимо!

– Боюсь, слишком поздно воссоединяться, – услышала она свои слова, сказанные Эдварду ледяным тоном.

– Никогда не поздно исправиться, – хихикнув, сказала Ева.

Эта глупость разрядила обстановку, и все рассмеялись.

– Перестань, мама, – с тревогой прошептал Питер ей в ухо, – не чуди, особенно сегодня. Они пришли с добрыми намерениями.

Она бросила на него горящий взор.

– А что скажете насчет угощения? – с миролюбивой шутливостью поспешно вмешался Джо. – Умираю от голода. Мы устроим пир горой в «Гросвеноре». Маккиллоп, мой закадычный друг, даст нам отдельный кабинет. А что до выпивки, так у нас будет шампанского хоть залейся. – Робко повернувшись к Люси, он добавил: – Мы все теперь друзья, верно? Несчастливо то сердце, которое никогда не веселится.

Раздался слабый, неясный шум одобрения, и собравшиеся двинулись в сторону четырехугольного двора. Люси пришлось пойти туда вместе со всеми. Выражение ее глаз оставалось суровым, грудь разрывалась от муки.

– Мы были рады услышать о вашем повышении, – прошепелявила Ева, подняв голову и пожирая глазами роскошный пурпурный шарф каноника. – Когда нам в епархии понадобится архиепископ… – Она многозначительно умолкла.

Он неодобрительно махнул белой рукой.

– «Гросвенор» – ресторан что надо.

– Питер, кто был тот юноша, который запутался в плаще?

– Я весьма неравнодушна к «Мадам Клико» – если оно достаточно сухое.

– Повезло, тебя взяли в Королевскую больницу!

Все они говорили одновременно, у Люси не было возможности вставить слово.

– Мы все поместимся в автомобиле, – произнес голос у нее за спиной. – Будет ужасно тесно, но Питер может сесть к тебе на колени, Рози.

Люси задрожала, она хотела отвернуться, но не могла. Она разговаривала с Полли – да, с Полли, еще более раздобревшей, тяжело дышавшей под пышной и дорогой, но вульгарной одеждой. А Полли, озабоченно глядя на Люси, спрашивала:

– Что случилось с твоей ногой? Ты прихрамываешь, как будто у тебя варикоз.

Она не ответила на эти противные слова. Ей хотелось подойти к Питеру, забрать его отсюда, остаться с ним наедине – только он и она. Но ее увлекли под арку, к подъездной аллее, где в шеренге автомобилей и кебов, сверкая на солнце латунным радиатором, стоял большой красный мотор.

– Теперь все на борт! – воскликнул тот же голос. – Мы набьем до отказа старую колымагу.

Сказал это молодой человек, и теперь он с ободряющей улыбкой распахнул обе дверцы автомобиля, а сам запрыгнул на место шофера.

– Залезай, Рози, тебе не привыкать к тесноте – ты будешь первой селедкой в бочке.

– Не желаете сесть первой, миссис Мур? – спросил кто-то рядом с Люси.

Она быстро обернулась. Ей приветливо, чуть нервно улыбалась высокая пухленькая девушка с такими же волосами и глазами, как у парня за рулем. Но Люси не улыбнулась в ответ. Она была удручена и разгневана, происходящее казалось ей постыдными кознями против нее.

– Я не могу поехать, – коротко ответила она.

Противоречивые чувства кипели в ней.

Последовал шумный протест собравшихся.

– Ты должна с нами поехать, мама, – галантно настаивал Питер, заботливо наклоняясь к ней.

Но она с горечью чувствовала, что его заботливость притворна.

– Ты же знаешь, я не могу, – терзаясь, бросила она ему.

– Поедем, Люси, – ласково попросил Эдвард.