Три майские битвы на золотом поле

Этим немедленно пользуется единственный оставшийся штатгальтер в Республике — штатгальтер Фрисландии Фредерик-Генрих Нассау-Дитц, верный сторонник еще Вильгельма II, а теперь желающий власти для Вильгельма III. Благодаря его влиянию (а влияние усилилось потому как фрисландский флот в Первой Англо-Голландской войне не участвовал, а активно грабил всех подряд, благо что сторонам было не до него) и английским деньгам «оранжисты» восстают из пепла и очень скоро становятся реальной силой в четырех из семи провинций. Только Голландия, Зеландия и Утрехт остаются совершенно республиканскими, ну так это семьдесят процентов денег, мощи и населения страны. Не то, что гражданской войны, даже серьезных разговоров вести пока лень.

Итак, принц рос.

Росла интрига вокруг него внутри страны.

Росли выплаты про-английским силам и просто английским шпионам. Шпионов, надо сказать, было просто огромное количество. Не знаю, почему Карл II так полюбил это дело, но шпионаж, по крайней мере в Нидерландах, у англичан был поставлен просто на поток. В шпионах ходили не то, что члены парламента или городские власти — в числе шпионов попадались епископы, члены правления Ост-Индийской и Вест-Индийской компаний, не говоря уже о предприятиях поменьше, и адмиралы с генералами. Шпионами, надо сказать, становились как за банальные деньги, так и по идейным соображениям. Отличить первых от вторых было, тем не менее, трудно: идейные соображения были идеями зарождавшегося капитализма, а значит звучали «тоже за деньги, но за очень большие деньги… ну, или за акции».

Шпионили качественно, снабжая первоклассной информацией. Иногда отчеты о пребывающих, допустим, кораблях из колоний сначала отправлялись в Лондон и только затем — акционерам в Гаагу и Амстердам. Тоже с числом пушек, с назначениями в штабах, с… Да со всем. Карл II мог бы, пожалуй, похвастаться, что знает про Нидерланды больше, чем любой из правителей Нидерландов. Мог бы, ага.

Шпионаж этот еще сыграет свою роль — довольно забавную роль, если смотреть через триста пятьдесят лет, хотя англичанам было, наверное не до смеха. Но сыграет чуть позже. А пока сеть шпионов росла.

Росли заодно и колониальные владения обеих соперниц — Нидерландов и Англии, росли их сила, мощь, число кораблей военного и коммерческого флотов (которые различались, зачастую, лишь флагами на мачтах да мундирами командующих, а не числом всегда готовых к бою пушек или штыков морской пехоты на борту). Росли аппетиты. Росло желание «врезать этим» и «показать, кто на море хозяин».

Республика, как это ни странно, сделала из Первой Нидерландско-Английской Войны правильные выводы: флот обновлялся со всей возможной скоростью. В Адмиралтействе даже возобладала точка зрения, что хорошие пушки есть выгодное капиталовложение и что на самих себе экономить не нужно. Корабли строились десятками, в том числе и огромные (для тех времен) монстры с более, чем семьюдесятью орудиями на борту.

Первая война завершилась ничем, паузой. Пауза взорвалась спустя одиннадцать лет, в тысяча шестьсот шестьдесят пятом году новой войной, Второй Нидерландско-Английской. И нынче, год спустя после начала войны, предстоит ее главная битва, практически — генеральное сражение, даже если принять во внимание, что на море генеральных сражений не устраивают.

Англичане приближались. Голландцы спешно пытались выстроить оборону, проще говоря — построиться в линию. Это получалось плохо, почти сто кораблей, все-таки, пытались судорожно развернуться на неспокойной воде. А у англичан, согласно данным разведки, было даже больше сотни кораблей.

Сто кораблей — это очень много. Даже сейчас, когда на кораблях установлены стандартные моторы, есть радио для быстрой связи и радары, показывающие соседей, все равно, выстроить сто кораблей в одну линию — это очень сложно. Что уж говорить о парусниках семнадцатого века! А зачем выстраивать корабли в линию?

Дело в том, что я уже говорил, что тогда моряки умели воевать двумя способами. Способ первый, наверняка опробованный еще где-нибудь в Древнем Египте — подойти к чужому кораблю поближе и перебраться на него всей командой, чтобы набить морду команде противника. Называется «абордаж» и использовался этот способ вполне себе регулярно. Но с тех пор, как на кораблях появились пушки, подходить близко стало опасно. Пока соберешься морду бить — а у тебя уже дырки в корпусе. Близко опасно, а далеко — бессмысленно. Пушки-то появились, но ни пользоваться ими пока еще люди не придумали толком как, и всяческих приспособлений, вроде прицелов и поворотных башен, тоже еще нет. Прицеливание строго «куда-то вон туда!» Да и урон… Что в принципе может сделать огромному деревянному кораблю одно трехкилограммовое чугунное ядро? Ведь даже бомб, которые взрываются там, у цели, еще, по сути, нету — те, что есть, взрываются чуть сильнее детской хлопушки. А ядро — ну дырку сделает… которую тут же и заткнуть можно.