Три Маргариты

Сколько раз давала себе слово не вспоминать! Расследование так и зависло без ответа на вопрос, кто это сделал, уперлись в тупик. Хотя ей казалось, что она сама, пальцем указательным, виновных определит. Улик не оставили. Такая незадача! Им доказательства нужны. Но мужа не вернешь, застывшую карусель с места не сдвинешь. Потом. Рита оживет – и сама разберется.

Замерла на полгода как минимум в тоске и неподвижности. Как жива осталась – непонятно. И о собственной жизни не беспокоилась. Все равно. Через полгода Алексеев дом кое-как продала, там страшно было. Огромный, хай-тековский, он не для жизни. Счета у них с мужем общие были, долгов не осталось. Богатая вдова.

Вот так и сходила замуж, со смерти началось и смертью закончилось. И воет теперь по ночам, и сны цветные смотрит с его и своим участием, один другого занятней.

Зато нужды в деньгах до конца жизни не предвидится, даже заявки на гранты нет смысла писать. Алексей все предусмотрел. Как-то разговор у них был серьезный.

«За мной в любой момент могут прийти, я не из пугливых, но оставлять тебя без средств к существованию не намерен. Юридические вопросы я уже обсудил. Завтра документы принесут, тебе только подписать нужно. Да не смотри на меня так, это обычная предосторожность! Любовь не только вздохи на скамейке, Рита, это и своевременное оформление правильных бумаг».

Они тогда чуть не до утра проговорили, она все повторяла: прекрати, не нужно этого, у меня предчувствие нехорошее появляется. Но Алексей на своем настоял. И была ночь любви, которых несчитано у них. Но тогда получилась какая-то исступленная близость обреченных.

Ни до не после так не было. Неужели мысли о смерти возбуждают?

И самый пик ощущений – ночь перед расстрелом вместе провести.

Она не преувеличивает, она имеет право так думать. Почему у нее странное чувство, что без этих предосторожностей он был бы жив до сих пор и ничего бы не случилось? Не надо готовиться к смерти загодя. Тогда смерть не поспешит на зов, у нее ведь и без нас так много забот, и без нас!

Накануне рокового дня она осталась в доме Алексея, а он в ее квартире ночевал, они часто и подолгу жили у нее. Уютно, тесно, все под рукой. У него встреча в городе, потом хотел просто отоспаться. А она решила в одиночестве побыть, поработать. Тут ведь как – есть выбор. То в привычной квартире вольней, то затеряться посреди лабиринтов и лестниц его владения хочется. С рабочими, что благоустраивали сад, рассчитаться нужно было, она рассчиталась. Николай Иваныч, старший команды, все убеждал, что нужно кусты шиповника вдоль ограды посадить. Она смеялась – зачем, колючими станут, да и уход за ними нужен, а он настаивал, у него и рассада припасена. Решили в другой раз окончательно решить – он оставит мешочки с семенами, она по интернету проверит, как они растут. Тот и вовсе развеселился: какие нынче садовладельцы пошли! Никакого у них понятия, по сети сверяются. Иначе ни шагу.

И горничная Верушка уборку делала на верхнем этаже, нельзя было одну ее оставить. Разобрались, рассчитались, Верушка, уходя, попросила лампочки в ванной заменить, Рита себе в ежедневник записала: «Большая ванная комната, лампочки в навесном потолке: две перегорели, остальные проверить (электрик)». И потом чуть ли не до утра читала мемуары Маргариты Наваррской. Вернее, письма ее – то ли оригиналы, то ли переписаны кем-то. Неизвестно уже, кому принадлежат. Но стиль изложения принято считать аутентичным, тексты – одно из немногих свидетельств женской литературной деятельности эпохи Возрождения. Снова – женская литература и мужская. Непременное уточнение, без этого никак. Неужели и правда полушария головного мозга у нас с мужчинами по-разному устроены? Потому так трудно настоящего друга найти, постоянный процесс совмещения ориентиров. Но захватывающий процесс, черт подери!

Маргарита де Валуа создавала образ самой себя, письма ведь тщательно ею отредактированы, лишнее уничтожено. И вообще, уничтожено так много! Их полагалось сжечь по прочтении.

А другая Маргарита Наваррская, бабка ее мужа Генриха, – написала блестящую книгу, она писательницей слыла. Королева литературные салоны устраивала, отличалась благочестием, а в «Гептамероне» полную свободу себе дала. Написала такой венок историй, что там Бокаччо с его игривыми сказками! Будто с натуры писала, ничего не стесняясь. Реальную жизнь описывала, расцвечивая своими фантазиями, возможно.

Какие разные они, Маргариты! Одна писательствовала сознательно, другая отписывалась от нападок судьбы. И обе – словами. Всесильная власть слов! События фиксируются датами, свидетельства битв в пересказах и картинках. А то, как и что происходило – только пишущим благодаря. Как написали – так и было на самом деле, точка в исследованиях.

Не вышивала бы королева Маргарита в пятнадцатом веке свои новеллы – что бы мы знали об истинных нравах эпохи? о том, что скрывалось за парадными портретами и величественными позами?