Три мести Киоре 2 (СИ)

Подобные подозрения она всегда опровергнет — факт. Либо всё — его сон, либо окажется, что спальне новая герцогиня предпочитает по ночам библиотеку либо ванну — да что угодно. «Как я могу уйти из дома так, что никто не заметит? — спросит она с искренним удивлением. — Что за странные мысли у тебя?»

Ему нужны однозначные доказательства, которые никак не опровергнуть, а пока… пока он только выставит себя глупцом, как сейчас.

Мысли путались, скакали с первого на десятое и возвращались в начало — он болен, он очень болен и бессилен что-либо сделать с этим, кроме как ждать, терпеть и пить бесконечные лекарства…

Когда жар спал, пропал и бред. Тело ослабело, но ум радовал чистотой мыслей. Киоре нужна ему, но это не значило, что отныне он не попытается вывести ее на чистую воду. Но — исключительно после работы! Тайный сыск ждал своего главу, и он убежал на работу, стоило ему только встать на ноги.

Вернулся он поздно, ужин им подали. Воткнув вилку в кусок мяса, Доран потер переносицу. Напротив, не поднимая головы, его жена вяло ковырялась в тарелке.

— Ты больше не будешь перемещаться по городу на наемном транспорте. Не будешь гулять в одиночестве. В Тоноле стало слишком опасно.

— Не хочу так жить, — холодно ответила девушка.

— Разве я прошу невозможного? — вкрадчиво спросил он, делая глоток горячего чая: день выдался холодным и мерзким, и согреться отнюдь не мешало.

— Ты не просишь, ты приказываешь, — она так и не подняла взгляда, зато показательно звякнула о тарелку вилка. — Ты вынуждаешь меня, как тогда, в Ройшталене.

— Допустим. Но это всё ради тебя. Если не согласишься, велю не выпускать тебя из дома. Кроме того, совсем скоро бал в честь прибытия послов из хааната, а у тебя все еще нет платья. Ты теперь герцогиня, твои платья не подходят для этого статуса.

— Доран, мне кажется, ты должен был понять, насколько я ценю свободу, — она отложила вилку, вскинув на него злой, упрямый взгляд. — Платье к балу у меня будет, но я сама выберу портного и всё, что мне потребуется. Относительно моих прогулок даже не смей настаивать. В конце концов, дочь виконта Оленского спокойно гуляет в одиночестве.

— Но она всегда ездит на фамильной карете либо автомобиле. Хочешь личный автомобиль? Я могу купить его.

— Ты богаче императора? — она приподняла одну бровь, проницательно глядя ему в глаза. — Только он может содержать два автомобиля.

Слуги, принесшие перемену блюд, шли на цыпочках. Также бесшумно сменили одни тарелки другими, наполнили графины с напитками.

— Доран, услышь меня, пожалуйста, — и легкий нож разрезал пирожное точно пополам, и с него упала на тарелку крупная алая ягода, которую Ниира брезгливо сдвинула вилкой на самый край тарелки.

— Не любишь вишню? — удивился он.

— Ненавижу всё красное и бордовое, — честно ответила она.

— Что ж, платьем занимайся сама, а о твоей безопасности мы еще поговорим.

Со стороны они, наверное, выглядели семьей, чей досуг обыден и прост до зубовного скрежета. После ужина они переместились в гостиную. Доран устроился в кресле у огромного камина, а его жена лежала на шкуре почти у самого пламени и читала какую-то книгу. Тени прыгали по ее лицу, и видел Доран в ней и Киоре, и Нииру, и Лааре — сон ли это или сумасшествие, он уже не понимал. Но легкий треск пламени, его жар, давивший на грудь, тихий шелест страниц и чужое дыхание — всё это теплом проникало в душу, щемящей грустью и жалостью, что иллюзия закончится вместе с вечером. Лишь на один вечер он имеет право вообразить, что не одинок, что есть тот, кому он дорог.

Но эти чувства, смутные мысли вытолкнули заботы — служба не отпускала и дома. Указанных в записке Киоре людей отловили и допросили. Гайэ оказался игроком, принимавшим ставки по спорам, скользким типом, не раз прошедшим и через Особое управление, и через Тайный сыск. В камере его приняли с радостью и, не стесняясь стражи, тут же завели игру в кости. На Мендоро его люди нашли много информации: сын скорняка, двадцать шесть лет, бабник, подаривший рога не одному мужу, азартный игрок, неисправимый оптимист и в некотором роде гений махинаций, самородок, дошедший до всего собственным изворотливым умом. И тем страннее было, что именно он тащил труп девушки по сточной канаве. Друзья и родственники, как один, твердили, что Астор весь последний месяц был сам не свой, горел какой-то идеей и говорил, что всё изменится. Окружающие считали, что он придумал новую аферу, а оказалось, что парень влип гораздо серьезнее…