Три мести Киоре 2 (СИ)

Печать сломалась легко, но лист она развернула медленно. Его почерк остался точно таким, как запомнилось девушке, оставил он и подпись, которую раньше красиво рисовал в уголке своих картин. Несколько абзацев текста, и Киоре смеется, но и недоверчиво перечитывает некоторые строки, пытаясь понять, не сошла с ума она. Или всё же с ума сошел он?

«Он влез в заговор с целью свергнуть императора Лотгара… Эстерфар хочет посадить на трон свою марионетку! Ну надо же!.. Что-что? Ужас посеян на улицах столицы… Южане ненавидят Каэр-Моран за бесконечную войну и готовы проливать кровь своих соотечественников…» — она перечитывала, посмеивалась.

«Нет, в этот заговор мне лезть не нужно… Значит, это письмо мы спрячем до лучших времен», — рассудила она.

И с рассвета баронета Таргери молилась в Догире. Крепко пахло благовониями, запах удавкой охватывал шею, мешая вдыхать. Мерцали огни свечей, и вдоль стен, таясь между колоннами, кругами ходил первосвященник, как загонявший добычу зверь. От его взгляда бросало то в жар, то в холод, их сменяла дрожь, и Киоре стискивала сложенные в молитвенном жесте ладони. Выждать, нужно выждать еще немного, еще чуть-чуть… Взгляд тяжелым прикосновением спустился от затылка до поясницы, будто он стоял в шаге от нее, будто его шершавая ладонь касалась голой кожи.

Почувствовав волну отвращения и тошноты, поднялась и обернулась — первосвященник замер в шаге от нее, его глаза пылали, и праведности в них не осталось ни грамма. Он подавлял, он напоминал, что ждал от нее решения.

— Всё будет, лао, — едва различимым шепотом выдавила она.

Порочная улыбка на миг коснулась ненавистных губ.

— Доброе утро, сэф, — поклонилась она кардиналу, вышедшему в зал из алтарной.

Поклонился и первосвященник, что стер с лица вожделение и похоть так быстро, как снимает с холста краску растворитель. Под взглядом кардинала, словно под защитой высшей силы, Киоре покинула Догир.

И снова дом барона, и снова недовольное лицо его дочери, и снова спор, повторявший предыдущий почти слово в слово — или же день правда повторился? Киоре не знала. Она хотела спать так сильно, что едва держала глаза открытыми.

Но это было так сложно, что у нее из памяти выпало, как она переоделась в Киоре и добралась до Дорана.

— Что с тобой?

Она тряхнула головой, и расплывчатый мир собрался в кабинет Дорана в его особняке.

— Снова яд? — он вышел из-за стола, но Киоре отшатнулась прежде, чем он коснулся ее плеча.

— Ничего, твое сиятельство. Наши поиски с Корте пока безуспешны. Возможно, никто не верит, что он порвал с Тайным сыском…

— Вероятно, это так. Попробуйте выйти на газетчиков. Пусть они расспросят Вайрела, расскажите, как плохо думают о народе за этими стенами. Потом будет мой ответ…

План был прост, но он мог сработать, и Киоре старалась не забыть детали — вернувшись домой, записала основные пункты и, наконец, провалилась в сон, которого тело настойчиво требовало.

Две статьи взорвали газеты. Первая обличала равнодушие Особого управления и Тайного сыска, а, значит, самого императора по отношению к жизням простых людей. Вторая отрицала первую и ссылалась на дела, необходимые и чрезвычайно важные для государства.

«Нас всех убьют, если император ничего не предпримет! Наша смерть ходит по улицам Тоноля!» — кричала первая статья с очередным портретом Вайрела.

«Если соблюдать требуемые меры безопасности, ничего не случится. Способы избавиться от проблемы ищутся», — отвечала вторая ледяным голосом герцога Рейла, но ее подкрепляла новая карикатура на него и виконта Оленского.

Вайрел и Киоре в образе Лима снова пили по кабакам.

— Вайрел Корте? У меня есть разговор к вам, — подсел к ним за столик некто в низко надвинутой шляпе.

«Наконец-то!» — переглянулся мужчина с Киоре.

— Слушаю вас, — ответил Вайрел заплетающимся языком.

— Не буду ходить вокруг да около… Вы хотите спасти город?

— Хочу! — мгновенно согласился он и для убедительности стукнул кружкой о стол.

— Встретимся здесь же завтра, — и незнакомец удалился.

«Проверка», — прошептал Вайрел.

«Успех!» — ответила также Киоре.

Часть вещей за две ночи она перенесла в съемную квартиру, в одно из тех мест, где никогда не спрашивают, кто ты и что нужно, а просто дают ключ. И теперь, войдя в квартиру, Киоре сбросила жилетку, поменяла парик на светлый, нарисовала себе веснушки, и получился совсем другой человек — не то юноша, не то страшная девушка в мужской одежде. Добавив к образу повязку на один глаз, она отправилась к Ястребу.

— Тебе письмо от Толстяка Бо!

Она показала мужчине конверт, оставшийся от письма первосвященника — печать она старательно отковыряла.

— Идем, — кивнул Ястреб, уводя ее в знакомую комнату.

— Сегодня ты натопил так, будто кости хочешь всем расплавить, — Киоре смахнула со лба испарину, выступившую за минуту пребывания в жарком зале.

— Я старик с ревматизмом, мне по вкусу, — усмехнулся мужчина. — Итак?

— За мной охотятся, Ястреб.

— Сочувствую. Но ты сама отказалась от метки, я не могу защищать тебя, как не могу приказать оставить в покое.