Три мести Киоре. Книга 1 (СИ)

— Зачем тебе знать? Это старая, уже утихшая боль.

— Ужасно, — вздохнула Афранья, усмирив любопытство. — Тебе необходимо съездить на север! Говорят, там у монастырей есть чудодейственные источники, где и слепые прозревали!

Ниира улыбнулась и отвернулась к пейзажу: в чудеса она не верила.

Глава 8

Эта ночь тянулась бесконечно. Дела закончены… Киоре лежала на крыше какого-то дома и смотрела в небо, затянутое туманом и облаками. Промозглая сырость пропитала костюм, и особенно остро ощущалось ее собственное, живое тепло по сравнению с холодным металлом крыши. Пальцы сжимали длинный и тонкий нож, одним ударом которого она оборвала жизнь женщины. Киоре подняла нож, вытянула руку перед собой.

Теперь и убийца… Странно. Она не жалела и не радовалась — не чувствовала ничего. Повернув нож, убрала его за голенище. Киоре не соврала Ястребу о том, зачем прибыла в Тоноль — недоговорила. Она желала мести до дрожи, до кровавой пелены перед глазами, до готовности на что угодно, лишь бы покарать, лишь бы отплатить той же монетой, лишь бы извести, уничтожить врага!

Но была одна проблема. Главного своего врага Киоре до сих пор не знала, и ее единственной надеждой оставался Доран Хайдрейк, а еще вернее — его архив в Тайном сыске. А может быть, нужная ей информация хранится во дворце, у императора под подушкой, чтобы никто не нашел? Доран это точно знал…

Птица счастья не смогла расшевелить этот камень, но не беда — у Киоре есть еще одна попытка, и на этот раз она будет осмотрительнее. А пока у нее есть немного времени, чтобы отдышаться, чтобы прийти в себя.

Киоре прикрыла глаза.

…Службы в монастыре тянулись долго и заунывно, службы составляли его жизнь и оттого казались бесконечными. Серая роба, положенная послушницам, кололась, а еще в нее мерзко поддувало. Платок в виде отреза шерсти едва справлялся с защитой шеи и спины, на остальное его не хватало. Лишь зимой она была готова молиться без остановки, потому что в молитвенном зале было гораздо теплее, чем в келье, из-за постоянно горевших свеч. Еще по зиме она радовалась работам в хлеву: свиньи и коровы были очень теплыми, а в свободную минутку можно было закопаться в сено, и совсем невыносимым после тепла казалось возвращение в крохотную келью с жесткой кроватью и тонким одеялом.

Сирота, она не знала жизни за стенами монастыря, оттого с жадностью слушала рассказы новоприбывших послушниц, осознавая пропасть между собой и ими. Они приходили — отчаявшиеся, смирившиеся, приносили с собой греховные истории и дуновение совершенно другой жизни, где не существовало молитв. Они рассказывали о рынках, о танцах до упада, о тяжелой работе в полях, о жизни в городе, об унижениях и о страстях. У их горя существовали тысячи оттенков, а у радости — миллионы, озарявшие глаза яркими искорками. И всё это перемалывала, уничтожала вереница молитв, создававшая из полных жизни людей серых призраков, наполненных знаниями свитков Ги-Ра.

Они должны были, став монахинями, уходить с проповедями в города и деревни, обращать людей к свету безгреховной жизни и подавать пример, ибо душа, переполненная тяжестями грехов, умирала вместе с телом и больше никогда не могла попасть в сферу-эфир и переродиться. Монахини выглядели идеалами для людей: никаких злых мыслей, только добрые дела, только всепрощение и безграничное сострадание. Но стоило оказаться в монастыре… У одной не оказывалось вообще никаких помыслов, она молилась механически, повторяла затверженные слова. Другая тайком проносила в обитель алкоголь и прятала в келье, предаваясь греху. Третья водилась с мужчинами. Но всё тайно, тайно, тайно. Так, год за годом, внимательная Киоре узнавала жизнь, куцую, извращенную, но такую, какая была доступна ей в пределах монастыря.

«Из послушницы в убийцу!» — фыркнула она, открывая глаза. Звезды подмигнули ей. Киоре подобралась к краю крыши, чтобы спуститься, но замерла. Внизу у погасшего фонаря — автомобиль. Раздавшееся утробное рычание стало для Киоре неожиданностью: она дернулась и чуть не съехала по крыше. Прищурилась: у самого автомобиля туман как будто выглядел гуще, а еще в нём светились два синих огонька.

«Чудовище!», — мелькнула паническая мысль. Туманный зверь напоминал очертаниями не то волка, не то лису, не то вообще что-то третье, с пушистым и длинным хвостом, с мощными лапами. Он тихо рычал, готовясь к прыжку, но будто сознательно мучил ожиданием. И — рывок! Автомобиль пошатнулся, двое метнулись из него. Мелькнул черный мундир с серебряными эполетами: герцог Хайдрейк! Проклятье, а ведь он ей нужен живым! Только как убежать от туманного зверя? Как спасти Дорана? Она ничего об этом не знала! Если только оставить зверю на пропитание водителя, ему, кажется, лет много, так что не жалко…