Три мести Киоре (СИ)

— Простите, что не представился. Доран Хайдрейк, наследник герцога Рейла. А в фонтан вас опрокинул наследный принц, Паоди Каэр-Моран.

Она не сразу собралась с духом, чтобы ответить.

— Пожалуй, никто в высшем свете не может похвастаться столь неординарным знакомством с принцем, — и Доран ощутил ласковую, мягкую улыбку. — Я Лааре Гариде, дочь графа Митри. Старшая дочь. Нас пять сестер…

И Доран, глядя на кусочек неба из-под крыши беседки, неожиданно осознал: Лааре станет его супругой. И только она, эта нежная девушка с тихим, напевным голосом, кого он ощущал, как себя, достойна предложения. Девушка, которая на фоне прекраснейшей Саиры исчезнет, как тень в полдень, но которая затмила красавицу для него.

Тогда он повернулся так резко, что мир качнулся, а потом из круговерти зеленого, голубого и сиреневого проступили светившиеся счастьем карие глаза.

В Догире их торжественно венчал сам первосвященник, тогда смуглый мужчина с беглой речью. Доран кружил, кружил на руках жену, и она застенчиво улыбалась, просила опустить на землю, поскольку боялась летать…

Доран проснулся под звук песнопений псалмов, которыми провожали из Догира новобрачных. В сердце была тоска. Жизнь отвела молодым на счастье ровно полгода, а после полились, одно за другим, несчастья, как будто карая за что-то. Сначала умер отец Дорана, и ему срочно пришлось принимать управление землями. Следом у Лааре случился выкидыш, но Дорану было важнее, чтобы выжила супруга, а не ребенок, которого он и не видел. Потом умерла мать Лааре, и по этому поводу запил граф, быстро промотавший всё свое состояние и пустивший по миру четверых дочерей. Но Доран и Лааре не бросили их, пристроили по пансионам и отложили приличное приданое каждой.

А на вторую годовщину свадьбы Лааре умерла от скоротечной чахотки. Она в бреду шептала, что он будет счастлив, просила забыть ее, плакала об умершем ребенке, просила за сестер и сотню или даже тысячу раз в день говорила, как сильно его любит. Она и после смерти сжимала руку мужа, который находился при ней неотлучно до самого конца.

— Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! — его звали хрипло, прерывисто, а Доран понял, что так и не проснулся, пребывал в каком-то болезненном бреду.

Он пошевелился и поморщился: ночь на холодном полу в его возрасте бесследно не проходит. Вытянув ноги, стал их разминать, заодно плечи и спину. Спросил взывавшего к нему водителя о самочувствии, прислушался. Город вне мастерской, похоже, давно не спал. Из этого следовало два факта: во-первых, сапожник отчего-то не разбудил его, хотя имел право, во-вторых, сам Доран проспал несколько часов службы.

Поднявшись, он осмотрел перевязку слуги, нашел хозяина помещения и приказал найти транспорт для водителя. Поскольку ехать домой было слишком долго, Доран надел китель и постарался по возможности придать ему презентабельный вид. Получилось плохо, но всё равно лучше, чем ходить в одной рубашке.

В дверях Особого управления он чуть не столкнулся с выбегавшим Вайрелом, на котором лица не было.

— Ваше сиятельство! Мы уже розыск объявили! — воскликнул он, придерживая дверь для начальника.

— Излишняя поспешность! — возразил Доран, приглашая помощника в свой кабинет.

— Отнюдь, — упрямо выпятил тот подбородок, пока глава Тайного сыска садился за стол, чтобы разобраться с накопившимися бумагами. — Патруль нашел вашу машину, изрядно помятую, а еще и следы крови недалеко от нее. Вы же с утра не прибыли на службу. Отправили посыльных к вам домой и во дворец, но и там, и там вас не видели…

— Тихо, Вайрел! — он поднял какой-то лист, элементарно забыв его отпустить. — Что? Третий труп?

Доран нахмурился, глядя на заместителя. Тот пожал плечами и вздохнул: да, еще один труп девушки. Снова без глаз.

— Вайрел, через полчаса зайдешь ко мне и заберешь объявление. Немедленно отдашь в канцелярию, пусть сделают копии, а патрули развесят. Даже в квартале нищих!

Заместитель удивился, но вопросы сдержал, вместо этого вышел в приемную, откуда принес небольшую коробочку, которой Доран обрадовался, как самому лучшему подарку.

— Наконец-то! Починили? — заместитель кивнул, и Доран достал из упаковки небольшой кристалл эстера на шнурке, служивший для связи. — Так, Вайрел, не отвлекаемся. Срочно добудь мне транспорт до дворца.

— Но сегодня поминальный день…

— Вайрел Корте! Я приказываю, а…

— Я исполняю, — понятливо кивнул заместитель, растворяясь за дверью.

Поминальный день Паоди и Саира проводили с кардиналом, и они молились предыдущим императорам, каждому лично. В этот день Доран всегда уходил со службы в три часа дня, какой бы аврал ни случился, запирался дома и смотрел, смотрел до самой темноты на фотокарточку Лааре. Но в этом году был не аврал — катастрофа, оттого он взял кристалл за шнурок, произнес имя императора и добавил к нему секретный код, известный узкому кругу лиц. Камень засветился, застыл в воздухе, чтобы через мгновение показать взбешенную голову императора.

— У тебя три секунды! — ледяным тоном произнес он.