Три метра над небом. Трижды ты

Обходя вокруг стола, я окрашиваю кончик моего кия голубым мелком, потом натираю мою левую ладонь порошком магния из контейнера, чтобы кий в руке скользил лучше. Выбираю шар «двойку», сильно по нему ударяю. Он вылетает из кучки, ударяется о край стола, направляется к центральной лузе, падает в нее. Белый шар вылетел удачно, оказался за «восьмеркой»; теперь она в удачной позиции. Так что я делаю то же, что сделал он: ударяю по «восьмерке», она ударяется о его «десятку», которую ему как-то удалось подогнать к этой лузе, и загоняю туда этот шар. И продолжаю играть, спокойно и невозмутимо, мне все время везет, и я загоняю в лузу все мои шары, один за другим. Осталась лишь одна «единица», но я занял удачную позицию, не могу ошибиться – по крайней мере, надеюсь, что не ошибусь. И я решительно, не раздумывая, по ней ударяю. Желтый шар быстро летит по зеленому сукну и падает в лузу. Один ноль в мою пользу.

– Э, да ты хорошо играешь, а я не верил. Поздравляю.

Потом Серджио подходит к мобильнику, который он оставил на стуле, проверяет его и замечает, что ему пришло сообщение, и его читает.

– Черт, это от матери. Она хочет, чтобы я вернулся домой, какая зануда. Ты не против, если мы продолжим в другой раз?

– Конечно, в следующий.

– Прости меня, бегу. За стойкой наверху можешь взять себе пива, угощаю.

– Хорошо, спасибо.

И я вижу, как он убегает. Я иду в туалет мыть руки. Надеваю пиджак, чищу штаны, на которых осталось несколько следов от голубого мелка, которым я натирал кий, и поднимаюсь наверх. Подхожу к стойке, и бармен сразу же приносит мне пол-литра пива.

– Возьми, это, наверное, для тебя… От Серджио, нет?

– Да, спасибо.

Я сажусь на табурет и начинаю его пить. Делаю большой глоток, оглядываюсь вокруг, осматривая бар. В другом конце зала Сицилиец разговаривает с каким-то человеком старше него. На нем джинсовая куртка и темно-синяя бейсболка. Они о чем-то спорят. Время от времени Сицилиец ударяет кулаком по столу, как будто это как-то может подтвердить его правоту. Может, мне не следовало приглашать на свадьбу всех, но, наверное, некоторые не придут при мысли о том, что нужно что-нибудь подарить. Это моя последняя надежда. Развлекая себя такими мыслями, я отпиваю еще пива и слышу у себя за спиной голос:

– Что тебе сказал Серджио? Что ему нужно домой? Что его мать рвет и мечет?

Я оборачиваюсь и вижу того немого за стойкой, который внезапно стал говорливым и, самое главное, любопытным. Я ему не отвечаю.

– Если он угостил тебя пивом, это значит, что он понял: ты сильный игрок. И не хотел потерять двести евро.

Я смеюсь:

– Вообще-то первую партию я проиграл.

Бармен изумлен, словно ошарашен, так что я допиваю пиво и, не дав ему возможности приставать ко мне с новыми вопросами, покидаю заведение. Теперь я на улице, значит, можно закурить. Раньше в «Четырех зеленых» было лучше. Никогда не возвращайся в места, где ты был мальчишкой: найдешь их несомненно более некрасивыми или, может, не найдешь вообще. Затягиваюсь сигаретой и оборачиваюсь к мотоциклу. Около него копошится какой-то тип – возможно, собирается его взломать. На сиденье моего мотоцикла он положил белый шлем.

– Эй, какого черта ты делаешь? – кричу я ему издалека.

– Кто? Я? Да нет, ты ошибаешься, я взял свой шлем, а раньше на этом мотоцикле сидел парень.

Он низенький, коренастый, с круглым лицом, небольшой бородкой, с ровными, одинаковыми, но плохими и желтыми зубами. На нем джинсы, белые кеды и зеленая ветровка бренда «K-Way». Поскольку я иду к мотоциклу, он хватает шлем и уходит – быстро, но покачиваясь. Мне хватает секунды, чтобы понять, что руль мотоцикла был взломан.

– Вот черт…

Но он надевает шлем – понял, что я его накрыл, – и пускается наутек. Я бросаю сигарету и бегу за ним. Он скрывается за углом, но, завернув, я вижу, как он прыгает на включенный мопед и, даже не поджав ноги, уносится, газуя, прямо по тротуару, практически по встречной. Номерной знак закрыт черным носком. Так что я бегу к своему мотоциклу, снимаю с него блокировку, пытаюсь завести двигатель, чтобы пуститься в погоню, но, убрав подпорки, замечаю, что руль стал жестким и не поворачивается. Наверное, парень нанес по нему классический удар, попытался его выбить, но у него не получилось. Черт, он, наверное, уже удрал. Что-то я не понял: он был один, без грузовика, чтобы погрузить на него мотоцикл, без напарника, который стоял бы на стреме, без сообщника, который отогнал бы в сторону его мопед, пока он уезжал бы на моем мотоцикле. Не могу этого понять. Но его лицо отпечаталось у меня в памяти. Надо было взять смартфон и сфотографировать его. Хорошо, а что делать потом? Писать на него заявление? Как, я обращаюсь к полицейским? При мысли об этом я начинаю смеяться. Пытаюсь повернуть руль, осторожно на него нажимаю, чтобы выправить. Потом застегиваю ремни шлема и, еле-еле газуя, в надежде, что мотоцикл внезапно не встанет, еду в сторону дома.

55