Три метра над небом. Трижды ты

– Ну наконец-то! Мне казалось, что мы уже никогда не приедем. Почему твоя мама выбрала именно этот остров?

– Не знаю, – отвечаю я и улыбаюсь. – И даже не смогу этого узнать. Может быть, потому, что здесь снимали фильм «Изгой»: именно на этом острове оказался Том Хэнкс. Но вообще это острова Маманута.

– А, вот оно что. Теперь мне стало понятней.

В следующие дни мы развлекаемся напропалую. Часто гуляем по острову – общей площадью, наверное, всего несколько километров – и часто обедаем в бунгало, где слуга всегда в нашем распоряжении, а обслуживание – безупречное. По вечерам мы ходим в островной ресторан; столики там стоят далеко друг от друга, и всегда очень спокойно. Народу немного, потому что здесь всего десять бунгало. Кроме нас, есть еще несколько пар в свадебном путешествии, но днем такое впечатление, будто у каждой них – собственный пляж. Только однажды вечером в ресторане играла музыка, а потом проходили соревнования по танцам лимбо, в которых мы в конце концов победили единственных опасных для нас соперников – парочку совсем молодых неаполитанцев, которым не было и двадцати. Девушка была вся увешана побрякушками и, склонившись назад под планкой в последний раз, проиграла, может быть, именно из-за их тяжести.

– Но вы все равно молодцы!

– Спасибо!

– Вы такие молодые.

– У нас в Кампании все женятся рано, и нам хотелось сбежать.

Мы не очень поняли, что они на самом деле имели в виду, но они не закрывали рта ни на минуту и все время болтали: она – о своих украшениях, он – об обувной фабрике отца, о новых иностранных рынках, о России, которую они для себя открывали, о жизни в Китае, где можно и работать, и покупать, и еще о многом другом. О нас же они не узнали ничего – кроме того, что мы вы играли.

– А это что такое? Вкусно…

– Это кава. Никогда не пробовали?

– Нет.

Мы с Джин переглядываемся.

– Сразу видно, что вы в первый раз на островах Маманута… Все смеются, и мы вместе с ними пьем этот странный напиток.

Человек в очках (видимо, биолог или представитель фармацевтической компании, которая пытается разместить этот продукт на рынке), похоже, прекрасно его знает.

– Это корень растения Piper methysticum Forster, растертый между двумя камнями. Напиток из него дает ощущение благополучия… Вы его чувствуете?

Неаполитанка, практически уже под кайфом, закрывает глаза и расслабляется, слишком широко улыбаясь и, похоже, почти отключаясь:

– Я – да, мне отлично.

Джин говорит мне на ухо:

– По мне, так у него легкий солодовый вкус, и ничего больше.

Мы с ними прощаемся и, вернувшись в наше бунгало, сразу же открываем бутылку ледяного шампанского, чтобы отметить нашу победу.

– Ну, это совсем не кава со вкусом солодки.

Бассейну с москитами мы предпочитаем море. Снимаем с себя все и бросаемся в него. Вода горячая. Такое впечатление, будто мы в фильме «Голубая лагуна». В воде много планктона, и, когда мы плывем, светящиеся полосы из него повторяют наши движения. Все видится мне идеальным, и мой разум словно дает мне небольшую передышку, хотя в глубине души я понимаю, что просто избегаю тревожных вопросов, и эта передышка, к сожалению, всего лишь бегство. Потом мы обнимаемся, Джин прижимается ко мне, обхватывая ногами мою талию. Светящая над нами луна – красная, но не от того, что мы ее смущаем.

Мы проводим дни, расслабляясь по полной. Время от времени я просматриваю уведомления на мобильном, но все знают, что у нас свадебное путешествие, и не мешают. Обедать мы ходим в хижины, где готовят рыбу и морепродукты на гриле: мы едим креветок, лангустов и омаров. Днем мы подолгу гуляем по пляжу, усыпанному белым мелким песком, полоса которого становится все уже и уже, пока не теряется в море. По вечерам мы ходим в разные рестораны, где время от времени исполняют маорийские танцы. Весь день мы ходим в купальниках. Воздух всегда горячий, но не сырой, а на закате иногда дует легкий ветерок, едва колеблющий маленькие флажки над некоторыми из немногочисленных домиков.

– Тебе нравится, любимая?

– Очень! Твоя мать сделала нам прекрасный подарок.

– Я люблю ее еще больше, и теперь мне хотелось бы обнять ее так, как я, может быть, не обнимал никогда.

– Тогда обними меня. Я уверена, что она это почувствует.

Я крепко прижимаю к себе Джин. Я растроган, у меня на глазах слезы. Я так счастлив, что мы отправились в это путешествие, и спрашиваю себя, любил ли я хоть когда-нибудь мою мать так, как люблю ее сейчас, и сумел ли я ей показать свою любовь. Наша жизнь состоит из упущенных возможностей сказать то, что нужно. Джин отстраняется и целует меня в губы.

– Я тебя люблю.

– И я тоже. Я всегда думал, что никогда не женюсь.

– Тогда бы ты не увидел эти чудесные места.

– Но, может, я бы сюда приехал, чтобы снять несколько сцен для сериала.

– Нет, ты бы вырезал их из сценария. Ты начинающий продюсер и не можешь позволить себе такие траты.

– Это да.

Джин трогает свой живот.

– Думаю, это место – настоящий рай. Обещаешь, что мы еще вернемся сюда с малышом?

– Обещаю.

– И даже с братиком или сестричкой?

– Уже?