Три мгновения

- Что ты сделал? - взволнованно воскликнула Гермиона, глаза ее сверкали. - Что ты сказал ему?

- Я сказал: «Оставь меня, не надо…», вроде бы… - прошептал Гарри, невольно поражаясь тому, как прореагировала Гермиона.

Девушка гневно воскликнула:

- А в твою голову не приходило, что он тоже человек, и может чувствовать?! Что он переживает за тебя, прости, Гарри, идиота! Ты всю сознательную жизнь считал себя благородным гриффиндорцем, а чем ты отличаешься от него? Он доверился, может, впервые в жизни, - тебе, а ты!..

Гарри ошарашено смотрел на нее.

- Ты… знаешь, кто это?

- Догадываюсь! - язвительно ответила Гермиона. - А еще догадываюсь, что он сейчас может чувствовать! Иди и найди его немедленно! - и девушка дернула его за плечо.

Повторять дважды не пришлось: Гарри вскочил и, схватив свою мантию-невидимку, сломя голову кинулся из комнаты.

Он толком и не понял, как попал в слизеринскую гостиную - наверное, просто повезло: кто-то выходил. Как ни странно, спальня мальчиков была расположена не в подземелье, а гораздо выше - пришлось преодолеть длинную винтовую лестницу, похожую на ту, что вела в кабинет Дамблдора. Сейчас мальчик проклинал все ступеньки на свете, особенно те, что бесконечной чередой мелькали у него под ногами. Чуть не столкнувшись на последних ступенях с Блейзом Забини, Гарри влетел в спальню.

Но Малфоя там не оказалось. Зато Поттер обнаружил в углу комнаты дверь и, подбежав, толкнул ее.

Он очутился в спальне в темно-зеленых тонах. Все здесь напоминало о Малфое, но его самого нигде не было. Гриффиндорец невольно поежился: ледяной ветер продувал насквозь. В комнате было невыносимо холодно - то ли из-за открытого настежь окна, то ли по другой причине, - а в воздухе витал какой-то горьковатый вкус. И Гарри вдруг понял, это боль Драко. Сердце сжалось, мальчик почувствовал неладное. Ему необходимо было найти слизеринца, немедленно; какое-то шестое чувство подсказывало ему, что Драко здесь. Но где? И почему-то Поттер знал, что не стоит его звать.

Гарри попытался сосредоточиться на своих ощущениях, и медленно, как во сне, сделал шаг к открытому окну - один, второй… не думая, что делает, остановился у самого подоконника, и резко широко распахнул глаза. Ужасная мысль, как отравленная стрела, пронзила его, и он окаменел у окна, боясь взглянуть вниз, на землю.

«Нет, Драко не мог… только не это…»

Зажмурившись, Гарри высунулся из окна и заставил себя открыть глаза. Внизу никого не было, только нетронутый, девственно-чистый снег. Мальчик судорожно вздохнул, и вдруг услышал шорох справа от себя. Повернув голову, он снова замер.

Раскинув руки в стороны, как птица, собравшаяся взлететь, Драко стоял на кирпичном выступе стены между окнами. Светлые волосы и шелковую рубашку трепал ветер; взгляд льдистых глаз застыл, словно он смотрел на что-то, невидимое для Гарри. Малфой... Высокомерный, циничный, гордый, и всегда сильный. И вдруг!..

- Драко, - едва слышно позвал Гарри.

Малфой обернулся к нему, и Поттер невольно ахнул. Он никогда не видел, чтобы у слизеринца были ТАКИЕ глаза: словно вместе со слезами из них вытекла вся жизнь, а осталась одна только серая, почти бесцветная, пустота.

- Уходи, - только и произнес Драко, а Гарри будто прочитал его мысли: «Ну что тебе нужно, Поттер? Оставь меня в покое хоть сейчас!..»

- Нет, - твердо ответил мальчик. - Никуда я не пойду. Дай мне руку.

Сейчас важнее всего на свете было то, чтобы Малфой согласился... А из глубины сознания выплыло бледное личико немного капризного светловолосого мальчишки, точно так же с надеждой в немой мольбе протягивавшего руку... «А ты? Что сделал ты, когда он просил тебя об этом?!». И ужасное понимание - оттолкнул. «Мерлин, только бы не дать ему поступить так же!..»

Драко покачал головой.

- Ты можешь не лезть ко мне со своим гриффиндорским благородством? Или тебе просто некого спасать? Уйди, - в его голосе не было ни желчи, как обычно, ни насмешки, ни злости - только горечь. Гарри пожелал бы сейчас услышать лучше знакомые надменные нотки, но обрадовался хотя бы тому, что в этом голосе не звучит, по крайней мере, та ужасающая пустота, стоящая в светлых глазах. Если Малфой чувствует хоть что-то, значит, не все потеряно.

- Драко, прости меня, я не хотел… - проговорил Гарри, влезая на подоконник, - я не хотел обидеть тебя…

- Обидеть? - от Драко, как волной, плеснуло болью. Красиво очерченные губы задрожали, а потом он резко отвернулся. - Да какая тебе разница? Ты же и сейчас просишь прощения только из жалости. Уходи, я прошу тебя, просто уходи…

Но мальчик, вместо того, чтоб уйти, подошел к краю подоконника и осторожно прикоснулся к руке Драко. Блондин рывком отдернул ее, и от этого движения покачнулся, теряя равновесие.

- Поттер, ты хочешь посмотреть на это, или что? Я же попросил тебя уйти! - Малфой вдруг повернулся, и уже со злобой в голосе продолжал:

- И мне плевать, что ты скажешь, так поступают только слабые, мне плевать, слышишь? Мне терять нечего! - в его голосе уже билась истерика. - Убирайся!