Три модели развития России

Не последнюю роль в изменении либеральных воззрений сыграло и влияние западной ситуации, прежде всего успехи социал-демократического движения. Под давлением последнего многие европейские государства стали обнаруживать перемену в характере власти: она стала все чаще объявляться «социально-служебной» властью, существующей ради решения тех задач, которые стоят перед государством во всех сферах общественной жизни. Принцип правового государства стал коррелироваться с разнообразными программами, осуществляемыми государством в социокультурной политике. Правовым признавалось государство не потому, что оно делает, а потому, как оно действует, поэтому с ним связывались самые широкие программы социальной политики.

Поскольку отмеченные моменты являются составляющей буржуазного либерализма, русский либерализм 90- х годов можно назвать таковым, хотя и с определенными оговорками, ибо третьего сословия, как, впрочем, и четвертого, в качестве политической силы в это время в России практически еще не было, а классовой базой самодержавия оставалось дворянство. В силу чего новой идеологии не была свойственна остро классовая направленность. В этом плане данная Н.М.Пирумовой оценка земства как «помещичьего либерализма» выражает важнейшую характеристику всего либерального движения этого периода. [256] Несмотря на возрастающее экономическое влияние, русская буржуазия по-прежнему в большой степени зависела от царизма - и экономически, и политически. В конце века она была еще неконкурентоспособной не только на внешнем, но и на внутреннем рынке, нуждалась в постоянной правительственной поддержке, в покровительственных пошлинах, в покровительстве промышленности сверху. И, надо сказать, получала эту поддержку, активно осуществляемую царским правительством через политику протекционизма. [257] Очень медленно консолидируясь в класс, русская буржуазия предпочитала своим классовым интересам групповые. Не имея своей интеллигенции, она не признавала либерализм «своим» вплоть до 1917 года. Впрочем, и лидеры либерализма не спешили заявить о защите интересов буржуазии. А.А.Кизеветтер, один из организаторов и идеологов партии кадетов, настаивал: «…партия народной свободы не есть партия буржуазная» как рассматривающая вопросы государственной жизни «с точки зрения общенародного блага». [258] Ее идеалы - это свобода и социальная справедливость.

Сказанное позволяет согласиться с М. Вебером, считавшим, что русский либерализм был движим скорее не социально-экономическими интересами, а идеями. [259] Как всякое направление общественной мысли - мы этим утверждением вовсе не отрицаем его значимости в качестве общественно-политического движения - русский либерализм более, чем западный, на всех этапах своей истории не утрачивал этой черты, оставаясь всегда (а может, прежде всего) системой взглядов образованной, гуманистически настроенной части общества, т.е. интеллигенции, которая была и организатором, и субъектом либерального движения и которая к концу века значительно возросла (за счет земской и служилой интеллигенции, людей свободных профессий, университетской профессуры.

В это время русский либерализм как общественный феномен был интеллигентским течением, как по составу его защитников, так и по пропагандируемому мировоззрению. «Никто из настоящих либералов того времени не защищал интересы какого-то отдельного класса или группы, но ратовал за интересы всего народа, всего общества, всей страны». [260] Различные политические ситуации, уровень и направленность развития самой общественной мысли акцентировали различные его моменты - политическое кредо, философские концептуальные основания, программу социальных преобразований, критику тех или иных сторон жизни гражданского общества, вопросы тактики, но всегда русский либерализм оставался прежде всего системой идей, ориентированных на общецивилизационные, гуманистические ценности и завоевания мировой культуры. Н.А.Бердяев, несколько утрируя эту черту, отмечал: «Русские либералы были скорее гуманистами, чем государственниками». [261]

Может, поэтому так часто русский либерализм, включаясь в практику реформаторской деятельности, терпел поражение? В русском либерализме (во всех его исторических видах) немало романтической веры в святость общечеловеческих ценностей, и в этом смысле немало утопии, но, думается, в этом есть не только его слабость, но и сила. Терпя поражение как общественно- политическое движение, он всегда сохранял свой «непотопляемый» запас идей, составляющих общечеловеческие ценности. Наверное, в силу этой же черты он обречен быть всегда, по словам Маклакова, «вечной оппозицией», а не правящей партией. Может, в этом и есть его самая большая тайна, за которой скрыты многочисленные «почему?», с которыми люди разных поколений, в том числе и мы сегодня, обращаются к нему: почему терпит поражение на выборах, почему не может удержать власть, почему так много говорит и так мало действует - почему, почему, почему?