Три момента взрыва (сборник)

Это был другой мужчина, Нил. Он был совсем голый и сильно похудел с их последней встречи. Его кожу покрывали рубцы. Он опустился было на корточки, но, помешкав, снова поднялся.

Това не могла оторвать взгляд от его головы.

Это был уже никакой не крокодил, и вообще не животное. Бесформенное нечто, кусок гнилого, червивого черного теста. Его ошметки кое-где прилипли к телу. Холодное сияние прожекторов позволяло разглядеть на нем местами остатки чешуи. Длинное крокодилье рыло давно разложилось и отпало – Това живо представила себе, как оно пару дней болталось у него впереди: не то хобот, не то хвост, и как потом шлепнулось на землю на парковке у какой-нибудь крошечной почты.

Она встала. Пошла к нему. Нил стоял неподвижно, пока она и следом за ней офицеры приближались к нему. Това услышала, как один из них рыгнул. Другой крикнул:

– Хазмат!

Она тоже чувствовала его запах. Вернее, умопомрачительную вонь. Видела червей, которые ползали по его плечам. Похоже, это были уже не те тонкие щупальца, как вначале, а жирные трупные черви. Ей даже показалось, будто она слышит, как лопаются, удлиняясь и растягиваясь под их напором, мышечные волокна из тех, что еще облепляли его голову. Полицейские окружили Нила, а тот стоял и растерянно озирался. К нему подошли другие офицеры, в желтых защитных комбинезонах, очках и хирургических масках.

– Вот и славно, Нил, – заговорил один из подошедших через маску. Това узнала голос Аллен. – Сейчас мы тебе поможем.

Он не сопротивлялся, пока с его головы и лица соскребали гниль и обирали червей. Все фрагменты, до последнего кусочка плесени, были тщательно собраны и уложены в специальные контейнеры. После Дерек тщательно вытер ему покрытое слизью лицо салфеткой, пропитанной каким-то вяжущим антибактериальным средством.

– Вот и все, парень, – приговаривал он. – Вот и все.

Снова стали различимы черты Нила. Его глаза были расширены, рот приоткрыт. Как у маленького мальчика.

– А можно… у вас есть что-нибудь поесть? – спросил он.

– Ну, вот и все, парень, – повторил Дерек.

– Я устал, это было так… Мне пришлось вернуться. – Нил раз за разом тыкал пальцем в остатки разложившейся плоти, которую носил еще недавно. – Я не хотел больше там оставаться, – добавил он.

– Вот и все. Теперь с тобой все будет в порядке.

Нил изголодался и устал, его тело покрывали шрамы, оставленные колючей проволокой и шипами живых изгородей, в которых он прятался и через которые пролезал много дней подряд. Еще он подхватил инфекцию, и его слегка лихорадило, но в остальном, по словам Дерека, он был вполне здоров. Даже на удивление.

– Он говорит, что ничего не помнит. Честно говоря, я ему верю. Так, отдельные фрагменты, вроде ночевки в старом гараже. По какой-то причине ему запомнилось именно это.

– А что с другими? – спросила Това.

– Он не знает.

– Но они же были вроде как стая.

– Да. Но когда его голова сгнила, он отбился от них.

– У него ломка?

– Нет. Мне кажется, когда голова на нем разложилась и отпала, вместе с ней отпала и зависимость.

Полицейские не стали просить Тову попробовать снова.

Через два дня после того, как в Эссексе вышел из леса Нил, в здание пригородной радиостанции вошла голая Симона с кровоточащим собачьим укусом на ноге. Ее лицо было измазано зловонной жижей, но коровья голова полностью сгнила и отвалилась. Женщина сказала секретарше, что настало время возвращаться домой.

Нетерпение и надежда овладели Товой, когда управляющий одного мясного магазина нашел у своего разгрузочного входа гниющую свиную голову. Правда, никаких щупальцев внутри не было, но это ничего не значило, ведь их явления и прежде были непредсказуемы и мимолетны, и они исчезали, не оставляя по себе ни следов, ни напоминаний. Но оказалось, что мясо разложилось недостаточно и не могло принадлежать той голове, которую носил Чарли. Более того, вскоре владельцы магазина получили письмо с угрозами, из которого стало ясно, что голову подбросили исламофобы, желавшие запугать хозяев.

Това продолжала надеяться, даже когда вертолет береговой охраны заснял, как обнаженный человек карабкается по утесам на восточном побережье. Запись длилась всего две секунды, в течение которых вертолет заложил такой крутой поворот, что разглядеть, куда направляется этот человек – вверх или вниз – и есть ли у него что-нибудь на голове, было невозможно.

Нил и Симона вместе выступили в одном ток-шоу. Нил был скован и, похоже, обижался на каждый вопрос.

– Полагаю, что у любого из присутствующих вертится на языке один вопрос, – говорила ведущая, – причем без всякого намерения оскорбить… – Она сделала паузу, в аудитории нервно захихикали. – Именно так, без всякого намерения! Так что нечего хихикать, заткнитесь! Нас всех интересует одно: о чем вы думали? – Не дав аудитории разразиться смехом, она продолжила: – В буквальном смысле. Как уже говорил сегодня доктор Боб, в ситуациях, подобных этой, люди зачастую… в общем, они могут даже не знать, о чем они думали. Мы все видели отснятые кадры с вами. А вы сами что-нибудь помните о том времени?

– Вы знаете, это очень странно, – заговорила Симона.