Три мушкетера

"Nothing but one word!" said d'Artagnan.	- Всего одно слово! - ответил д'Артаньян.
"Yes," said Aramis, "but that one word is the name of some town or village."	- Да, - подтвердил Арамис, - но это слово -название города или деревни.
"Armentieres," read Porthos;	- "Армантьер", - прочитал Портос.
"Armentieres? I don't know such a place."	- Армантьер... Не слыхал такого места.
"And that name of a town or village is written in her hand!" cried Athos.	- И это название города или деревни написано ее рукой! - заметил Атос.
"Come on, come on!" said d'Artagnan; "let us keep that paper carefully, perhaps I have not thrown away my half-pistole.	- Если так, спрячем хорошенько эту бумажку -может быть, я не зря отдал последние полпистоля, - заключил д'Артаньян.
To horse, my friends, to horse!"	- На коней, друзья, на коней!
And the four friends flew at a gallop along the road to Bethune.	И четверо товарищей пустились вскачь по дороге в Бетюн.
61 THE CARMELITE CONVENT AT BETHUNE	XXXI МОНАСТЫРЬ КАРМЕЛИТОК В БЕТЮНЕ
Great criminals bear about them a kind of predestination which makes them surmount all obstacles, which makes them escape all dangers, up to the moment which a wearied Providence has marked as the rock of their impious fortunes.	Большим преступникам предназначен в жизни определенный путь, на котором они преодолевают все препятствия и избавляются от всех опасностей вплоть до того часа, когда по воле провидения, уставшего от их злодеяний, наступает конец их беззаконному благополучию.
It was thus with Milady. She escaped the cruisers of both nations, and arrived at Boulogne without accident.	Так было и с миледи: она удачно проскользнула между сторожевыми судами обоих государств и прибыла в Булонь без всяких приключений.
When landing at Portsmouth, Milady was an Englishwoman whom the persecutions of the French drove from La Rochelle; when landing at Boulogne, after a two days' passage, she passed for a Frenchwoman whom the English persecuted at Portsmouth out of their hatred for France.	Высаживаясь в Портсмуте, миледи утверждала, что она англичанка, которую преследования французов заставили покинуть Ла-Рошель; высадившись, после двухдневного переезда по морю, в Булони, она выдала себя за француженку, которую англичане из ненависти к Франции притесняли в Портсмуте.
Milady had, likewise, the best of passports-her beauty, her noble appearance, and the liberality with which she distributed her pistoles.	Миледи обладала к тому же самым надежным паспортом: красотой, представительным видом и щедростью, с которой она раздавала направо и налево пистоли.
Freed from the usual formalities by the affable smile and gallant manners of an old governor of the port, who kissed her hand, she only remained long enough at Boulogne to put into the post a letter, conceived in the following terms:	Избавленная благодаря любезности и учтивым манерам старика, начальника порта, от соблюдения обычных формальностей, она пробыла в Булони лишь столько времени, сколько потребовалось для того, чтобы отправить по почте письмо такого содержания:
"To his Eminence Monseigneur the Cardinal Richelieu, in his camp before La Rochelle.	"Его высокопреосвященству монсеньору кардиналу де Ришелье, в лагерь под Ла-Рошелью.
"Monseigneur, Let your Eminence be reassured. His Grace the Duke of Buckingham WILL NOT SET OUT for France.	Вы можете быть спокойны, ваше высокопреосвященство: его светлость герцог Бекинтэм не поедет во Францию.
"MILADY DE --	Миледи ***.