Три мушкетера

- Значит, вы не его сообщник? - вскричала миледи с величайшей искренностью в голосе. - Значит, вы не знаете, что он готовит мне позор, в сравнении с которым ничто все земные наказания?

- Вы ошибаетесь, сударыня, - краснея, возразил Фельтон. - Лорд Винтер не способен на такое злодеяние.

«Отлично! - подумала миледи. - Ещё не зная, о чём идёт речь, он называет это злодеянием». И продолжала вслух:

- Друг низкого человека на всё способен.

- Кого вы называете низким человеком? - спросил Фельтон.

- Разве есть в Англии другой человек, которого можно было бы назвать так?

- Вы говорите о Джордже Вилльерсе?.. - снова спросил Фельтон, и глаза его засверкали.

- …которого язычники и неверующие зовут герцогом Бекингэмом, - договорила миледи. - Я не думала, чтобы в Англии нашёлся хоть один англичанин, которому нужно было бы так долго объяснять, о ком я говорю!

- Десница господня простёрта над ним, - сказал Фельтон, - он не избегнет кары, которую заслуживает.

Фельтон лишь выражал по отношению к герцогу чувство омерзения, которое питали все англичане к тому, кого даже католики называли вымогателем, кровопийцей и развратником, а пуритане - просто сатаной.

- О боже мой! Боже мой! - воскликнула миледи. - Когда я молю тебя послать этому человеку заслуженную им кару, ты знаешь, что я поступаю так не из личной мести, а взываю об избавлении целого народа!

- Разве вы его знаете? - спросил Фельтон.

«Наконец-то он обращается ко мне с вопросом!» - мысленно отметила миледи, вне себя от радости, что она так быстро достигла такого значительного результата.

- Знаю ли я его! О да! К моему несчастью, к моему вечному несчастью!

Миледи стала ломать руки, словно в порыве глубочайшей скорби. Фельтон, должно быть, почувствовал, что стойкость оставляет его, и сделал несколько шагов к двери; пленница, не спускавшая с него глаз, вскочила, кинулась ему вслед и остановила его.

- Господин Фельтон, будьте добры, будьте милосердны, выслушайте мою просьбу! - вскричала она. - Дайте мне нож, который из роковой предосторожности барон отнял у меня, ибо он знает, для чего я хочу им воспользоваться… О, выслушайте меня до конца! Отдайте мне на минуту нож, сделайте это из милости, из жалости! Смотрите, я у ваших ног! Поверьте мне, к вам я не питаю злого чувства. Бог мой! Ненавидеть вас… вас, единственного справедливого, доброго, сострадательного человека, которого я встретила! Вас, моего спасителя, быть может!.. На одну только минуту, на одну-единственную минуту, и я верну его вам через окошечко двери. Всего лишь на минуту, господин Фельтон, и вы спасёте мне честь!

- Вы хотите лишить себя жизни? - в ужасе вскрикнул Фельтон, забывая высвободить свои руки из рук пленницы.

- Я выдала себя! - прошептала миледи и, как будто обессилев, опустилась на пол. - Я выдала себя! Теперь он всё знает… Боже мой, я погибла!

Фельтон стоял, не двигаясь и не зная, на что решиться.

«Он ещё сомневается, - подумала миледи, - я была недостаточно естественна».

Они услышали, что кто-то идёт по коридору. Миледи узнала шаги лорда Винтера; Фельтон узнал их тоже и сделал движение к двери.

Миледи кинулась к нему.

- Не говорите ни слова… - сказала она сдавленным голосом, - ни слова этому человеку из всего, что я вам сказала, иначе я погибла, и это вы, вы…

Шаги приближались. Она умолкла из страха, что услышат их голоса, и жестом бесконечного ужаса приложила свою красивую руку к губам Фельтона. Фельтон мягко отстранил миледи; она отошла и упала в кресло.

Лорд Винтер, не останавливаясь, прошёл мимо двери, и шаги его удалились.

Фельтон, бледный как смерть, несколько мгновений напряжённо прислушивался, затем, когда шум шагов замер, вздохнул, как человек, пробудившийся от сна, и кинулся прочь из комнаты.

- А! - сказала миледи, в свою очередь прислушавшись и уверившись, что шаги Фельтона удаляются в сторону, противоположную той, куда ушёл лорд Винтер. - Наконец-то ты мой!

Затем её лицо снова омрачилось.

«Если он скажет барону, - подумала она, - я погибла: барон знает, что я не убью себя, он при нём даст мне в руки нож, и Фельтон убедится, что всё это ужасное отчаяние было притворством».

Она посмотрела в зеркало: никогда ещё она не была так хороша собою.

- О нет! - проговорила она, улыбаясь. - Конечно, он ему ничего не скажет.

Вечером, когда принесли ужин, пришёл лорд Винтер.

- Разве ваше присутствие, милостивый государь, - обратилась к нему миледи, - составляет неизбежную принадлежность моего заточения? Не можете ли вы избавить меня от терзаний, которые причиняет мне ваш приход?

- Как, любезная сестра! - сказал лорд Винтер. - Ведь вы сами трогательно объявили мне вашими красивыми устами, из которых я слышу сегодня такие жестокие речи, что приехали в Англию только для того, чтобы иметь удовольствие видеться со мной, удовольствие, лишение которого вы, по вашим словам, так живо ощущали, что ради него решились пойти на всё: на морскую болезнь, на бурю, на плен! Ну вот, я перед вами, будьте довольны. К тому же на этот раз моё посещение имеет определённую цель.