Три мушкетера

Миледи приняла самый дружеский тон, на какой была способна, и постаралась придать необычайное оживление разговору. Возбуждение, покинувшее ее на короткий миг, вновь вернулось к ней, и глаза ее снова заблестели, щеки покрылись краской, губы порозовели. Перед д’Артаньяном снова была Цирцея, давно уже покорившая его своими чарами. Любовь, которую он считал угасшей, только уснула и теперь вновь пробудилась в его сердце. Миледи улыбалась, и д’Артаньян чувствовал, что он готов погубить свою душу ради этой улыбки.

На миг он почувствовал даже нечто вроде угрызений совести.

Миледи между тем сделалась разговорчивее. Она спросила у д’Артаньяна, есть ли у него любовница.

— Ах! — сказал д’Артаньян самым нежным тоном, на какой только был способен. — Можете ли вы быть настолько жестоки, чтобы предлагать мне подобный вопрос? Ведь с тех пор, как я увидел вас, я дышу только вами и вздыхаю о вас одной!

Миледи улыбнулась странной улыбкой.

— Так вы меня любите? — спросила она.

— Неужели мне надо говорить об этом, неужели вы не заметили этого сами?

— Положим, да, но ведь вы знаете, что, чем больше в сердце гордости, тем труднее бывает покорить его.

— О, трудности не пугают меня! — сказал д’Артаньян. — Меня ужасает лишь то, что невозможно.

— Для настоящей любви нет ничего невозможного, — возразила миледи.

— Ничего, сударыня?

— Ничего, — повторила миледи.

"Черт возьми! — подумал д’Артаньян про себя. — Тон совершенно переменился. Уж не влюбилась ли, чего доброго, в меня эта капризная женщина и не собирается ли она подарить мне — мне самому — другой сапфир, вроде того, какой она подарила мнимому де Варду?"

Д’Артаньян поспешно пододвинул свой стул к креслу миледи.

— Послушайте, — сказала она, — что бы вы сделали, чтобы доказать мне любовь, о которой говорите?

— Все, чего бы вы от меня ни потребовали. Приказывайте— я готов!

— На все?

— На все! — воскликнул д’Артаньян, знавший наперед, что, давая подобное обязательство, он рискует немногим.

— Хорошо! В таком случае поговорим, — сказала миледи, в свою очередь придвигая свое кресло к стулу д’Артаньяна.

— Я вас слушаю, сударыня, — ответил он.

С минуту миледи молчала, задумавшись и как бы колеблясь, затем, видимо, решилась.

— У меня есть враг, — сказала она.

— У вас, сударыня? — вскричал д’Артаньян, притворяясь удивленным. — Боже мой, возможно ли это? Вы так прекрасны и так добры!

— Смертельный враг.

— В самом деле?

— Враг, который оскорбил меня так жестоко, что теперь между ним и мной — война насмерть. Могу я рассчитывать на вас как на помощника?

Д’Артаньян сразу понял, чего хочет от него это мстительное создание.

— Можете, сударыня! — произнес он напыщенно. — Моя шпага и жизнь принадлежат вам вместе с моей любовью!

— В таком случае, — сказала миледи, — если вы так же отважны, как влюблены…

Она замолчала.

— Что же тогда? — спросил д’Артаньян.

— Тогда… — продолжала миледи после минутной паузы, — тогда вы можете с нынешнего же дня перестать бояться невозможного.

— Нет, я не вынесу такого счастья! — вскричал д’Артаньян, бросаясь на колени перед миледи и осыпая поцелуями ее руки, которых она не отнимала.

"Отомсти за меня этому презренному де Варду, — стиснув зубы, думала миледи, — а потом я сумею избавиться от тебя, самонадеянный глупец, слепое орудие моей мести!"

"Приди добровольно в мои объятия, лицемерная и опасная женщина, так бесстыдно посмеявшаяся надо мной! — думал д’Артаньян. — Приди ко мне! И тогда я посмеюсь над тобой вместе с тем, кого ты хочешь убить моей рукой".

Д’Артаньян поднял голову.

— Я готов, — сказал он.

— Так, значит, вы поняли меня, милый д’Артаньян? — спросила миледи.

— Я угадал бы ваше желание по одному вашему взгляду.

— Итак, вы согласны обнажить для меня вашу шпагу — шпагу, которая уже приобрела такую известность?

— В любую минуту.

— Но чем же я заплачу вам за такую услугу? — сказала миледи. — Я знаю влюбленных: это люди, которые ничего не делают даром.

— Вы знаете, о какой награде я мечтаю, — ответил д’Артаньян, — единственной награде, достойной вас и меня!

И он нежно привлек ее к себе.

Она почти не сопротивлялась.

— Корыстолюбец! — сказала она с улыбкой.

— Ах! — вскричал д’Артаньян, и в самом деле охваченный страстью, которую эта женщина имела дар зажигать в его сердце. — Мое счастье мне кажется невероятным, я все время боюсь, что оно может улететь от меня, как сон, вот почему я спешу превратить этот сон в действительность.

— Так заслужите же это воображаемое счастье.

— Я в вашем распоряжении, — сказал д’Артаньян.

— Это правда? — произнесла миледи, отгоняя последнюю тень сомнения.

— Назовите мне того негодяя, который осмелился вызвать слезы на этих прекрасных глазах.

— Кто вам сказал, что я плакала?

— Мне показалось…

— Такие женщины, как я, не плачут, — сказала миледи.

— Тем лучше! Итак, назовите его имя.

— Но подумайте, ведь в его имени заключается вся моя тайна.

— Однако должен же я знать это имя!

— Да, должны. Вот видите, как я вам доверяю!

— Я счастлив. Его имя?

— Вы знаете этого человека.

— Знаю?

— Да.