Три мушкетера

Между тем герцог Орлеанский, знавший, что не сегодня-завтра его сместят с поста командующего армией и заменят либо герцогом Ангулемским, либо Бассомпьером, либо Шомбергом, оспаривавшими друг у друга этот пост, был бездеятелен, терял время, лишь нащупывая силы противника, и не решался ни на какую крупную операцию, которая могла бы прогнать англичан с острова Рэ, где они все еще осаждали крепость Сен-Мартен и форт Ла-Пре, тогда как французы, со своей стороны, осаждали Ла-Рошель.

Что касается д'Артаньяна, то, как мы уже сказали, он стал спокойнее, что всегда бывает после того, как опасность минует и мы начнем считать ее несуществующей; у него оставалась лишь одна забота — он не получал никаких известий от своих друзей.

Однако как-то утром, в начале ноября, все сделалось ему ясно благодаря следующему письму, полученному из Виллеруа:

«Господин д'Артаньян!

Господа Атос, Портос и Арамис устроили у меня пирушку и славно повеселились, но при этом так нашумели, что комендант, человек очень строгий, заключил их под стражу на несколько дней. Тем не менее я выполняю данное ими приказание и посылаю вам дюжину бутылок моего анжуйского вина, которое пришлось им весьма по вкусу. Они просят вас выпить это вино за их здоровье.

Остаюсь, сударь, покорным и почтительным слугой,

Годо, трактирщик гг. Мушкетеров.»

— Наконец-то! — воскликнул д'Артаньян. — Значит, они помнят обо мне в часы развлечения, как я помню о них в часы уныния! Ну конечно, я выпью за их здоровье, и очень охотно, но только не один.

И д'Артаньян побежал к двум гвардейцам, с которыми он сдружился больше, чем с остальными, чтобы пригласить их распить с ним чудесное анжуйское вино, присланное из Виллеруа. Оказалось, однако, что один из гвардейцев был кем-то приглашен на этот вечер, а другой на следующий, поэтому пирушку назначили на послезавтра.

Придя домой, д'Артаньян отправил все двенадцать бутылок вина в походный гвардейский буфет, приказав тщательно сохранить их, а в день торжества он с девяти утра услал туда Планше, с тем чтобы приготовить все к двенадцати часам, когда был назначен обед.

Гордясь своим новым почетным званием метрдотеля, Планше решил не ударить лицом в грязь, а потому взял себе в помощь слугу одного из приглашенных, по имени Фурро, и того самого лжесолдата, который хотел убить д'Артаньяна и который, не принадлежа ни к одной части, поступил после того, как молодой человек спас ему жизнь, в услужение к д'Артаньяну или, вернее сказать, к Планше.

Когда час пиршества наступил, оба гостя явились, заняли свои места, и длинный ряд блюд выстроился на столе. Планше прислуживал с салфеткой, перекинутой через руку, Фурро откупоривал бутылки, а Бризмон — так звали выздоравливающего — переливал вино в стеклянные графины, так как в нем был какой-то осадок — должно быть, от тряской дороги. Первая бутылка этого вина оказалась на дне несколько мутной. Бризмон вылил подонки в стакан, и д'Артаньян разрешил ему выпить их, так как бедняга был еще очень слаб.

Гости съели суп и уже поднесли к губам первый стакан, как вдруг с форта Людовика и с форта Нового прогремели пушечные выстрелы. Думая, что произошло какое-то неожиданное нападение либо со стороны осажденных, либо со стороны англичан, гвардейцы немедленно схватились за шпаги: д'Артаньян, не менее быстрый, чем они, сделал то же, и все трое побежали к своим постам.

Однако, едва успев выскочить из буфета, они сразу поняли причину этого шума. «Да здравствует король! Да здравствует кардинал!» — кричали со всех сторон, и повсюду били в барабаны.

В самом деле, король, который, как мы уже сказали, был полон нетерпения, проехал без отдыха два перегона и только что прибыл со всей своей свитой и с подкреплением в десять тысяч солдат, впереди и позади него шли мушкетеры.

Д'Артаньян, находившийся в своей роте, которая выстроилась шпалерами, выразительным жестом приветствовал своих друзей, не спускавших с него глаз, и г-на де Тревиля, сейчас же заметившего его.

Как только церемония въезда кончилась, друзья горячо обнялись.

— Черт возьми, — вскричал д'Артаньян, — вы приехали удивительно кстати! Думаю, что ни одно блюдо не успело еще остыть!.. Не правда ли, господа? — добавил молодой человек, обращаясь к двум гвардейцам и представляя их своим друзьям.

— Ого! Кажется, мы пируем! — обрадовался Портос.

— Надеюсь, что на вашем обеде не будет дам! — сказал Арамис.

— А есть ли приличное вино в вашей дыре? — спросил Атос.

— То есть как это, черт возьми! Ведь у меня есть ваше вино, любезный друг, — ответил д'Артаньян.

— Наше вино? — с удивлением переспросил Атос.

— Ну да, то самое, которое вы прислали мне.

— Мы прислали вам вино?

— Да разве вы забыли? Знаете, слабенькое вино с анжуйских виноградников!

— Да, я понимаю, какое вино вы имеете в виду.

— Вино, которое вы предпочитаете всем остальным.

— Разумеется, когда у меня нет ни шампанского, ни шамбертена.

— Ничего не поделаешь! За неимением шампанского и шамбертена, придется вам удовольствоваться анжуйским.

— Так вы, значит, выписали анжуйское вино? Ну и лакомка же вы, д'Артаньян! — сказал Портос.