Три мушкетера

— Все называют ее миледи, но очень возможно, что она француженка. Ведь лорд Винтер — это всего лишь брат ее мужа.

— Д'Артаньян, я хочу ее видеть!

— Берегитесь, Атос, берегитесь: вы пытались убить ее! Это такая женщина, которая способна отплатить вам тем же и не промахнуться.

— Она не посмеет что-либо рассказать — это выдало бы ее.

— Она способна на все! Приходилось вам когда-нибудь видеть ее разъяренной?

— Нет.

— Это тигрица, пантера! Ах, милый Атос, я очень боюсь, что навлек опасность ужасной мести на нас обоих…

И д'Артаньян рассказал все: о безумном гневе миледи и ее угрозах убить его.

— Вы правы, и, клянусь душой, я не дал бы сейчас за свою жизнь и гроша, — сказал Атос. — К счастью, послезавтра мы покидаем Париж; по всей вероятности, нас пошлют к Ла-Рошели, а когда мы уедем…

— Она последует за вами на край света, Атос, если только узнает вас. Пусть уж ее гнев падет на меня одного.

— Ах, друг мой, а что за важность, если она и убьет меня! — сказал Атос, — Уж не думаете ли вы, что я дорожу жизнью?

— Во всем этом скрывается какая-то ужасная тайна… Знаете, Атос, эта женщина — шпион кардинала, я убежден в этом.

— В таком случае, берегитесь. Если кардинал не проникся к вам восхищением за лондонскую историю, то он возненавидел вас за нее. Однако ему не в чем обвинить вас открыто, а так как ненависть непременно должна найти исход, особенно если это ненависть кардинала, то берегитесь! Когда вы выходите из дому, не выходите один; когда вы едете, будьте осторожны — словом, не доверяйте никому, даже собственной тени.

— К счастью, — сказал д'Артаньян, — нам надо только дотянуть до послезавтрашнего вечера, так как в армии, надеюсь, нам не придется опасаться никого, кроме вражеских солдат.

— А пока что, — заявил Атос, — я отказываюсь от своих затворнических намерений и буду повсюду сопровождать вас. Вам надо вернуться на улицу Могильщиков, я иду с вами.

— Но, как это ни близко отсюда, — возразил д'Артаньян, — я не могу идти туда в таком виде.

— Это правда, — согласился Атос и позвонил в колокольчик.

Вошел Гримо.

Атос знаком приказал ему пойти к д'Артаньяну и принести оттуда платье. Гримо также знаком ответил, что превосходно все понял, и ушел.

— Так-то, милый друг! — сказал Атос. — Однако же вся эта история отнюдь не помогает нам в деле экипировки, ибо, если не ошибаюсь, все ваши пожитки остались у миледи, которая вряд ли позаботится о том, чтобы вернуть их. К счастью, у вас есть сапфир.

— Сапфир принадлежит вам, милый Атос! Ведь вы сами сказали, что это фамильное кольцо.

— Да, мой отец купил его за две тысячи экю — так он говорил мне когда-то. Оно составляло часть свадебных подарков, которые он сделал моей матери, и оно просто великолепно! Мать подарила его мне, а я, безумец, вместо того чтобы хранить это кольцо как святыню, в свою очередь подарил его этой презренной женщине…

— В таком случае, дорогой мой, возьмите себе это кольцо: я понимаю, как вы должны дорожить им.

— Чтобы я взял это кольцо после того, как оно побывало в преступных руках! Никогда! Это кольцо осквернено, д'Артаньян.

— Если так, продайте его.

— Продать сапфир, полученный мною от матери! Признаюсь, я счел бы это святотатством.

— Тогда заложите его, и вы, бесспорно, получите около тысячи экю. Этой суммы с избытком хватит на ваши надобности, а потом из первых же полученных денег вы выкупите его, и оно вернется к вам очищенным от прежних пятен, потому что пройдет через руки ростовщиков.

Атос улыбнулся.

— Вы чудесный товарищ, милый д'Артаньян, — сказал он. — Своей неизменной веселостью вы поднимаете дух у тех несчастных, которые впали в уныние. Идет! Давайте заложим это кольцо, но с одним условием.

— С каким?

— Пятьсот экю берете вы, пятьсот — я.

— Что вы, Атос! Мне не нужно и четверти этой суммы — я ведь в гвардии. Продав седло, я выручу как раз столько, сколько требуется. Что мне надо? Лошадь для Планше, вот и все. Вы забываете к тому же, что и у меня есть кольцо.

— Которым вы, видимо, дорожите еще больше, чем я своим; по крайней мере, так мне показалось.

— Да, потому что в случае крайней необходимости оно может не только вывести нас из затруднительного положения, но и спасти от серьезной опасности. Это не только драгоценный алмаз — это волшебный талисман.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, но верю вам. Итак, вернемся к моему кольцу или, вернее, к вашему. Вы возьмете половину той суммы, которую нам за него дадут, или я брошу его в Сену. А у меня нет уверенности в том, что какая-нибудь рыба будет настолько любезна, что принесет его нам, как принесла Поликрату.[32]

— Ну хорошо, согласен! — сказал д'Артаньян.

В эту минуту вернулся Гримо и с ним Планше; беспокоясь за своего господина и любопытствуя узнать, что с ним произошло, последний воспользовался случаем и принес одежду сам.

Д'Артаньян оделся. Атос сделал то же. Затем, когда оба друга были готовы, Атос знаком показал Гримо, что прицеливается. Гримо тотчас же снял со стены мушкет и приготовился сопровождать своего господина.

Они благополучно добрались до улицы Могильщиков. В дверях стоял Бонасье. Он насмешливо взглянул на д'Артаньяна.