Три мушкетерки

– Вы, молодые, любите сейчас на халяву пристроиться. Думаешь, если у нее папа при деньгах, так ты как сыр в масле кататься будешь? Даже не мечтай. В лучшем случае будешь сыром в мышеловке. Хотите самостоятельности – получите. Я в ее образование вложился, тряпки купил, воспитал как порядочную. Дальше уже крутись как можешь. Хочешь – балуй, хочешь – веником по квартире гоняй. Только по своей квартире. Мы с матерью мечтаем о спокойной старости, нам молодая семья на нашей жилплощади без надобности. Уяснил?

– Мне очень, очень симпатична ваша позиция, – восхитился Дима и аккуратно потряс папашину руку. – Правильно!

Спорить можно, когда тебе возражают. Когда оппонент наглым образом во всем соглашается, снижая накал дискуссии, спор заходит в тупик.

Вика так обрадовалась, что папа отстал от ее кавалера, что даже не особо огорчилась, не услышав подтверждения Диминых намерений. Она, конечно, надеялась, что любимый попросит сегодня у родителей ее руку и сердце. Однако, учитывая папину тягу к драматизму и острое желание сбыть ее повыгоднее, лучше делать это без свидетелей. Еще неизвестно, посчитает ли Николай Борисович Диму выгодной партией.

Первым, кого Аня увидела в ресторане, был Лешка Пешеходов. Сначала она просто обратила внимание на высокого блондинистого парня с какой-то неуловимо гламурной стрижкой, делавшей его похожим на очередную звезду поп-группы, от которой пищат шестнадцатилетние школьницы.

«Вот такой мне точно не нужен!» – сурово подумала Анька. Вернее, в глубины сознания она загнала мысль, что она такому не нужна. Более того, красавчик вообще вряд ли когда-нибудь посмотрит в ее сторону. Если только плюнет, и то не специально, а приняв за пустое место. А раз она такому не нужна, то и он ей не больно-то нужен. Кочерыжкина даже успела немного расстроиться, решив, что на богатой тусовке, скорее всего, все кавалеры окажутся примерно такими же метросексуалами в брендовых шмотках и с зашкаливающим чувством собственного достоинства. Но когда он улыбнулся, Анька искренне обрадовалась и чуть не бросилась красавчику на шею:

– Лешка!

– Анька!

Он обнял ее и даже покрутил немного. Жест был почти братским, но польщенная Аня с удовольствием поймала пару завистливых взглядов незнакомых расфуфыренных девиц.

– Какая ты стала хорошенькая! – Леша радовался искренне, так восхищенно на нее смотрел, что Аня вдруг почувствовала себя Золушкой на балу. Но только с той разницей, что платье, пусть и дешевое, но в полночь не исчезнет, и тыква ее у подъезда ждать не будет. Можно жить и радоваться.

– А что у тебя за тубус? – деловито поинтересовался бывший одноклассник, кивнув на подарок.

– Секрет, – многозначительно хихикнула она и, завидев Вику, приветственно помахала упомянутым секретом.

– О, Анютка, салют! – Вика потерлась о ее щеку, погладила по плечу и небрежно кивнула: – Подарок можно положить на стол, там все складывают.

– Ой, Вик, у меня там стих…

– Ну и ладно, я прочту потом! Леша, не позволяй своей даме скучать. – Вика игриво улыбнулась и убежала.

Расстройство от того, что стихи не удастся прочесть прилюдно, было уравновешено тем, что она чья-то дама. Кочерыжкина покосилась на Лешу. Он простодушно улыбался, оттопырив локоть:

– А не проводить ли даму к столу? Чего изволите? Все для вас, донна Анна!

Она рассмеялась и приняла игру.

Почти весь вечер они болтали. Леша сразу угадал, что бывшая одноклассница уверенно идет на красный диплом, уважительно поцокал языком и зачем-то погладил по руке. Аня, которую мужчины отродясь по рукам не гладили, едва не упала в обморок от переживаний и нахлынувших фантазий. Чувствуя себя глупой курицей, она тем не менее размечталась чуть ли не о свадьбе. Пешеходов рассказывал о себе: как поступил в какой-то невнятный вуз, затем бросил, занялся бизнесом, бизнес не пошел, он занялся другим бизнесом… Аня на все восторженно кивала, хвалила, одобряла и вообще вела себя неадекватно сути повествования. Лешка даже осекся и подозрительно прищурился:

– Ань, ты не издеваешься?

– Я? – ахнула Кочерыжкина. – Леша, да ты такой молодец! Я просто тебя совершенно иным помню. А сейчас ты повзрослел…