Три мушкетёра

Атос движением руки подозвал своего слугу и, указывая на лежавших в бастионе мертвецов, приказал:

— Гримо, возьмите этих господ, прислоните их к стене, наденьте им на голову шляпы и вложите в руки мушкеты.

— О великий человек! — воскликнул д'Артаньян. — Я тебя понимаю.

— Вы понимаете? — переспросил Портос.

— А ты, Гримо, понимаешь? — спросил Арамис.

Гримо сделал утвердительный знак.

— Это всё, что требуется, — заключил Атос. — Вернёмся к моей мысли.

— Но мне бы очень хотелось понять, в чём тут суть, — продолжал настаивать Портос.

— А в этом нет надобности.

— Да, да, выслушаем Атоса! — сказали вместе д'Артаньян и Арамис.

— У этой миледи, у этой женщины, этого гнусного создания, этого демона, есть, как вы, д'Артаньян, кажется, говорили мне, деверь…

— Да, я его даже хорошо знаю, и мне думается, что он не очень-то расположен к своей невестке.

— Это неплохо, — сказал Атос. — А если бы он её ненавидел, было бы ещё лучше.

— В таком случае, обстоятельства вполне отвечают нашим желаниям.

— Однако я бы очень желал понять, что делает Гримо, — повторил Портос.

— Молчите, Портос! — остановил его Арамис

— Как зовут её деверя?

— Лорд Винтер.

— Где он теперь?

— Как только пошли слухи о войне, он вернулся в Лондон.

— Как раз такой человек нам и нужен, — продолжал Атос. — Его-то и следует предупредить. Мы дадим ему знать, что его невестка собирается кого-то убить, и попросим не терять её из виду. В Лондоне, надеюсь, есть какое-нибудь исправительное заведение, вроде приюта святой Магдалины или Дома кающихся распутниц. Он велит упрятать туда свою невестку, и вот тогда мы можем быть спокойны.

— Да, — согласился д'Артаньян, — до тех пор, пока она оттуда не выберется.

— Вы, право, слишком многого требуете, д'Артаньян, — заметил Атос. — Я выложил вам всё, что мог придумать. Больше у меня в запасе ничего нет, так и знайте!

— А я нахожу, — выразил своё мнение Арамис, — что лучше всего будет, если мы предупредим и королеву и лорда Винтера.

— Да, но с кем мы пошлём письма в Тур и в Лондон?

— Я ручаюсь за Базена, — сказал Арамис.

— А я за Планше, — заявил д'Артаньян.

— В самом деле, — подхватил Портос, — если мы не можем оставить лагерь, то нашим слугам это не возбраняется.

— Совершенно верно, — подтвердил Арамис. — Мы сегодня же напишем письма, дадим им денег, и они отправятся в путь.

— Дадим им денег? — переспросил Атос. — А разве у вас есть деньги?

Четыре друга переглянулись, и их прояснившиеся было лица снова омрачились.

— Смотрите! — крикнул д'Артаньян. — Я вижу чёрные и красные точки… вон они движутся. А вы ещё говорили о полке, Атос! Да это целая армия!

— Да, вы правы, вот они! — сказал Атос. — Как вам нравятся эти хитрецы? Идут втихомолку, не бьют в барабаны и не трубят… А, ты уже справился, Гримо?

Гримо сделал утвердительный знак и показал на дюжину мертвецов, которых он разместил вдоль стены в самых живописных позах: одни стояли с ружьём у плеча, другие словно целились, а иные держали в руке обнажённую шпагу.

— Браво! — одобрил Атос. — Вот это делает честь твоему воображению!

— А всё-таки, — снова начал Портос, — я очень хотел бы понять, в чём тут суть.

— Сначала давайте уберёмся отсюда, — предложил д'Артаньян, — а потом ты поймёшь.

— Погодите, господа, погодите минутку! Дадим Гримо время убрать со стола.

— Ого! — вскричал Арамис. — Чёрные и красные точки заметно увеличиваются, и я присоединяюсь к мнению д'Артаньяна: по-моему, нечего нам терять время, а надо поскорее вернуться в лагерь.

— Да, теперь и я ничего не имею против отступления, — сказал Атос. — Мы держали пари на один час, а пробыли здесь полтора. Теперь уж к нам никто не придерётся. Идёмте, господа, идёмте!

Гримо уже помчался вперёд с корзиной и остатками завтрака.

Четверо друзей вышли вслед за ним и сделали уже шагов десять, как вдруг Атос воскликнул:

— Эх, чёрт возьми, что же мы делаем, господа!

— Ты что-нибудь позабыл? — спросил Арамис.

— А знамя, чёрт побери! Нельзя оставлять знамя неприятелю, даже если это простая салфетка.

Атос бросился на бастион, поднялся на вышку и снял знамя, но так как ларошельцы уже приблизились на расстояние выстрела, они открыли убийственный огонь по человеку, который, словно потехи ради, подставлял себя под пули.

Однако Атос был точно заколдован: пули со свистом проносились вокруг, но ни одна не задела его.

Атос повернулся спиной к защитникам города и помахал знаменем, приветствуя защитников лагеря. С обеих сторон раздались громкие крики: с одной — вопли ярости, с другой — гул восторга.

За первым залпом последовал Гримо, и три пули, пробив салфетку, превратили её в настоящее знамя.

Весь лагерь кричал:

— Спускайтесь, спускайтесь!

Атос сошёл вниз, тревожно поджидавшие товарищи встретили его появление с большой радостью.

— Пойдём, Атос, пойдём! — торопил д'Артаньян. — Прибавим шагу, прибавим! Теперь, когда мы до всего додумались, кроме того, где взять денег, было бы глупо, если бы нас убили.

Но Атос продолжал идти величественной поступью, несмотря на увещания своих товарищей, и они, видя, что все уговоры бесполезны, пошли с ним в ногу.