Три мужа для Кизи

Чуть погодя, она всё же подвинулась. И я выглянула в щель. Молитвы вознося богам, чтобы не мучали людей. Чтобы хотя бы не мучали непричастных. Их же было только трое. Да, может, человек, у которого они узнали о том колдовстве. Община-то шудр не причём была, если вся-то, в целом. Ох, среди них, быть может, был и Мохан! А я… а если его поймают? От моих молитв?

Замерла растерянно. Если не Дургу просить о справедливости, то кого же?..

Староста тем временем твёрдо допрашивал главу общины низкорожденных. Грозился к самым жёстким пыткам снизойти. Воины мрачно говорили:

– Уж мы-то умеем!

Несчастный плакал и отчаянно говорил, что ничего не знает. Державшие его молодые шудры стояли, уныло потупившись. Они принесли его в жертву, надеясь, что его мучения или даже казнь его сможет защитить всех. Или он сам так решил? Но… до чего же грустно! Им не простят случившегося.

Вот к старосте подошла Сарала, стала гневно кричать на пленного, допустившего такое.

– Совсем за своими девками не следишь!!! Как ты так мог?! Как ты мог вообще так поступить?!

Сердце моё вдруг сжалось мучительно. Странное чувство. Будто что-то похожее уже было. Был какой-то несчастный мужчина, стоящий на коленях. И кто-то гневно орал на него, угрожая расправой. Да нет же, вроде и не было такого.

– Да что я мог?! – в отчаянии вскричал тот. – Я не могу за всеми уследить! Тем более, у кого совсем мозгов нет! – но под взглядом Саралы сказал уже тише: – Разумные девушки бы на такое не осмелились. А неразумные… да разве за всеми уследишь? Но я проверю, чтобы точно узнали и наказали…

– Надо пытать их всех, – сказал один из кшатриев. – Схватить всех ихних девок и пытать. Может, он и правда не знает. Но девки или кто-то из них должны знать.

Задрожал юноша из низкорожденных, стоявший слева. Напрягся стоявший справа.

– Нет! – вскричал глава их напугано. – Зачем же девушек-то? Они же такие хрупкие! Хотя и полные дуры.

Зашумели собравшиеся жители деревни. Большинство настаивало, чтобы «мерзавок этих пытали всех».

– Ишь чего вздумали!

– Жениха чужого украсть хотели!

Не знаю, что со мной случилось. Душно стало и мучительно непереносимо внутри. Я вдруг вырвалась из дома, отчаянным усилием оттолкнув Ашу. Я выскочила со двора, привлекая взгляды всех.

– Но пожалуйста! – взмолилась я, подбегая к ним. – Не надо мучить девушек! Даже если они глупые!

А люди смотрели на меня с ненавистью или даже с презрением. Меня… раздетую. Я запоздало поняла, что выбежала из дома только в чхоли и юбке. Опозорилась.

И поникла под взглядами осуждающими и гневными.

Снова опозорилась. Женихи, наверное, совсем уже решатся отказаться от меня.

А глава шудр вдруг с рыданием распростёрся на земле, повернувшись ко мне. Я отскочила робко от его рук, но он, кажется, не заметил. И, кажется, не было у него желания за ногу меня хватать или даже за подол.

– О, добрая девушка! – рыдая, вскричал он. – О, благородная госпожа! Спасибо вам за милосердие к этим ничтожным людям! – потом вдруг медленно на колени сел, трясущийся, поднял на меня увлажнившиеся глаза. – Ничего по просьбе вашей не будет, добрая госпожа! Нас не пощадят! – ладони сложил почтительно, у лица. – Но я благодарен вам, что хотя бы вы не держите зла на меня и глупых этих девочек! О, я прошу у вас прощения за то, что они хотели причинить вам вред!

– Все поступки влекут за собой последствия, – резко сказал наш староста, мрачно смотря на него, потом, только строго, на меня. – Глупая девочка! Ты-то зачем выскочила позориться! Уходи, – я не сдвинулась, и он сорвался на крик: – Уходи обратно! Вышестоящие должны пример благородства подавать нижестоящим. Но что творишь ты?.. Что снова творишь ты?!

– Уходите, добрая госпожа! – серьёзно сказал мне глава шудр. – Сердце ваше чистое, но мир строится не законами сердца.

Я испуганно, под взглядом его умоляющим – будучи в таком тяжёлом положении он, однако же, волновался и обо мне – ступила в сторону дома.

Мне на плечо вдруг легла тёплая рука, широкая. С двумя браслетами из рудракши. Аскет, последователь Шивы или брахман?.. Но он посмел коснуться меня! Вздрогнув, отскочила. К толпе. И люди шарахнулись от меня, словно больною заразною болезнью. Отскочив же, обернулась напугано к тому, кто хотел схватить меня.

Камень 28-ой

Подошедший к нам Садхир вдруг снял свой тюрбан и быстро его размотал. Поняв, что он затеял, напугано схватила его за запястье:

– Не надо, мой господин! Не позорьте себя! – и на колени упала перед ним. – Но я, никчёмная женщина, которая снова опозорила вас. Простите!

Молодой мужчина мягко подхватил меня за плечи, заставив подняться. Потом накинул ткань развёрнутую от своего тюрбана на меня словно накидку, через левое моё плечо перекинул, прикрывая меня. Заплакав, прижала это странное одеяние к себе.