Три мышкетёра

– У нас есть для вас кое-что интересное, – сказал Мишель, которому я поручил вести переговоры, отведя для себя роль наблюдателя.

– Покажите.

Мишель протянул ювелиру булавку.

– Ну, и чем же эта вещь, по-вашему, интересна? – спросил Страчино, вертя в лапах булавку с деланным безразличием.

Мишель немного растерялся.

– Ну как чем, – пробормотал он нерешительно. – Известное дело, своей ценностью.

– Ценностью? Не смешите меня. Краденая вещь не может быть ценной, потому что она краденая.

– Но эта вещь не краденая. Она принадлежит вот этому господину, – и он показал на меня. – Это фамильная реликвия.

– Тогда она тем более не может быть ценной, поскольку у этого господина, – тут он посмотрел на меня с пренебрежением, почти с брезгливостью, – ценных вещей сроду не водилось и водиться не могло.

– Значит, вы не купите её у нас?

– Отчего же, куплю. Но только, чтобы сделать приятное таким уважаемым господам, как вы, – и Страчино поклонился нам с насмешливой улыбкой. – И даже заплачу больше, чем она стоит.

– Сколько?

– Две кроны.

– Две кроны? Но это ведь грабёж средь бела дня! – воскликнул Мишель.

– Вот тут вы опять неправы. Грабить средь бела дня – это по вашей части. Я же, если господа запамятовали, всего лишь ювелир. Я делаю украшения и продаю их своим клиентам.

– Хорошо, – вмешался я в разговор. – Считайте, что мы передумали продавать булавку. Пожалуйста, верните её нам.

– Зато мы не передумали её купить, так ведь, Моисей? – обратился Страчино к своему помощнику.

Тот покачал головой:

– Не передумали.

– Вы ведёте нечестную игру, – сказал я.

– Тебе не кажется, Моисей, что этот господин нас оскорбляет?

– Кажется.

– А мы не любим, когда нас оскорбляют. С обидчиками у нас разговор короткий. Мы просто передаём их в лапы полиции.

Ювелир сделал знак своему помощнику, и тот вышел из лавки, звякнув колокольчиком.

Теперь ювелир остался один, нас же было двое. Я решил воспользоваться этим обстоятельством и перегнулся через прилавок, чтобы выхватить у наглеца булавку – и грудью упёрся в длинный ствол пистолета.

Почти тут же на улице раздался резкий звук свистка. Как вскоре выяснилось, это Моисей вызывал подкрепление.

– Мне кажется, что дело начинает принимать неожиданный оборот, – тихо заметил Мишель.

Я кивнул:

– Я тоже это заметил. Что посоветуешь?

– Бег на длинную дистанцию. Это самое надёжное в таких случаях.

Совет Мишеля пришёлся как нельзя кстати, потому что в ответ на свист послышался ответный свист и приближающийся топот нескольких пар ног, обутых в тяжёлые сапоги.

Рванув дверь на себя, Мишель стрелой пронёсся мимо помощника ювелира и взял курс на собор Семи святых мышей. Впрочем, не исключено, что у него был какой-то другой, неведомый мне ориентир, или вообще не было никакого ориентира. Как бы то ни было, я старался не отставать.

Глава десятая,

в которой я присутствую при исповеди прекрасной дамы

Подгоняемые звуками погони, мы несколько минут бежали, не останавливаясь. Прохожие, боясь оказаться на пути разъярённых полицейских, бросались в сторону и пытались укрыться в подвалах и лавчонках. Стражи порядка, сразу было видно, не даром ели свой сыр: служебный долг они выполняли не за страх, а за совесть. Но они не рисковали жизнью, как мы, и оттого всё же немного поотстали.

– Сюда, – бросил мне через плечо Мишель, когда мы поравнялись с собором Семи святых мышей.

Я и опомниться не успел, как он уже скрылся в сумраке величественного здания. Я устремился за ним.

По левую сторону от входа находились две исповедальни. Из одной из них доносились приглушенные голоса, дверцы другой были полуоткрыты. Недолго думая, Мишель прошмыгнул в отсек, предназначенный для исповедника, и сделал мне знак последовать его примеру. Я безропотно повиновался: с минуты на минуту сюда могла нагрянуть полиция. Я втиснулся внутрь, опустился на скамеечку рядом с Мишелем и плотно прикрыл за собой дверцу.

– Никогда мне ещё не приходилось так быстро бегать, – тихо сказал Мишель. Дышал он тяжело – явный признак того, что, зарабатывая на жизнь, он, как и я, привык работать головой, а не ногами.

– Вот тебе ещё одна причина, по которой мы не должны соваться в лавку жулика Страчино под видом грабителей. Сдаётся мне, что заряженный пистолет – лишь один из сюрпризов, которые этот ювелир с замашками преступника приготовил для налётчиков.

– Мы можем бомбануть кого-нибудь другого. В Маусвиле полно ювелиров.

– Поздно. Теперь у нас есть все основания сохранить верность господину Страчино. Свести с ним счёты для нас отныне дело чести. Профессиональной чести.

– Ты же только что сам сказал, что бомбануть его невозможно.